Братство. ДМБ 1996 - Никита Киров

Друзьями мы не были, да и как это возможно? Мы там буквально неделю находились в одно время, причём в разных палатах. Тем более, он лейтенант, офицер. Но иногда разговаривали, и в картишки перекидывались, когда никто не видел. Земляки же, когда не надо было соблюдать субординацию, мы общались на равных.

Просто я знаю, что он пытался подкатывать к Даше, поэтому и крутился рядом с ней на нашем этаже, ну и я был поблизости, чтобы ничего у него не вышло. Вот и пересекались.

В итоге, ничего у него и не вышло. Впрочем, злобу он не затаил, так что мы расстались мирно, без всяких проблем. Но в памяти почему-то упрямо засело на все эти годы, что он Васильев, а не Моржов.

Ну а когда виделись во второй раз, там было не до разговоров.

— Вот смотри, парню двадцать лет, — Моржов показал на дверь. — Там какая-то банда дворовая ему прохода не даёт, так и лезут, бабки тянут. Сначала думаю, ну пацан, чего с него взять, не всем же драться уметь? А сейчас думаю: так и тебе сейчас двадцать, а тогда, — он выделил это интонацией и продолжил с грустью в голосе, — всем пацанам по восемнадцать было, и все обычные, никто там крутым Уокером не был до этого. Ровесники с ним… вот только он теперь совсем другой, робкий. И вот, сейчас его гопники задрочили, и мне — разбираться, потому что работа теперь такая… Не понимаю я эту жизнь, короче.

— А кто понимает, Васька? Лучше посмотри, что я вчера нашёл.

Я сунул ему расписки, и он заржал, глядя на свой кривой почерк с обещаниями выплатить большие суммы денег на гражданке.

— Ничего себе, я встрял на бабки, — он засмеялся.

— Да, это так, на память держи. Слушай, — я стал серьёзнее. — Знаешь же, зачем я пришёл?

— Про следака этого расспросить? — догадался он.

— Слушай, подскажи, что конкретно у него есть?

— Да так-то я не работаю с ним, — пробурчал Моржов. — С ним сейчас опера-тяжи работают, кто убийствами и износами занимается, — он вдруг громогласно засмеялся. — В смысле, расследуют, а не делают.

— Ты же здесь, один из них, — напомнил я. — А этот Ерёмин на нас хочет палку срубить или прославиться, мол, раскрыл военное преступление. И вот на нас взъелся. Чё, не знаешь, как это делается?

— Ну слушай, — он присел на скрипнувший стул. — Не просто это будет. А то знаю я их, ради галочки и повышения чего оттуда только не откопают. А там святых не было, на каждого нарыть можно всякого или придумать, лишь бы правдоподобно, кто нам поверит-то? Тебе бы адвоката, и лишний раз помалкивать. Я просто предупредил, чтобы полегче отбиваться было.

— Это понятно, всё будет. И за предупреждение спасибо. Но хотелось бы знать наверняка. Он же хитрый гусь, так и будет подлавливать на мелочах. Ты же не хуже меня знаешь. Мне он одно скажет, Шустрому — другое. Кого-то да подловит. Мы с тобой пересекались в госпитале, но ты с пацанами виделся на передке, и раз они тебя запомнили, то понравился, значит, зауважали. И тогда ты нам помогал на дороге, помнишь? А здесь, в мирное время, на кого нам рассчитывать, как не на своих?

Моржов задумался и потёр затылок. Думал долго.

— Слушай, — он потёр ладони. — Чтобы пробить, что он знает — это надо его под ноготь загонять. А в этом я тебе не помощник, и даже, наоборот — нельзя сейчас так. Это там вопросы решались жёстко, а здесь — другой мир, Андрюха. Я буду против и вмешаюсь.

— Да я понимаю. Я не про это. Он же — следователь, бумагомарака. Не выйдет подтянуть официально — свалит нахрен. Думаешь, он за справедливость и правосудие? Да хрен там плавал, ему вообще неважно, что там случилось или не случилось, ему главное — палку серьёзную срубить. Сам же знаешь.

— Ну вообще… — Моржов задумался. — Слушай, есть у меня мысль, что можно сделать.

Глава 13

— Уже не хромаешь? — спросил я на лестнице.

— Даже бегать могу, — с усмешкой проговорил Моржов, бодро спускаясь по ступенькам. — Работаю без году неделя, а меня уже в область на соревнования хотят отправлять: стрельба по мишеням, бег, всё остальное.

— Так ты же в ВДВ служил. Кому ещё показатели выполнять?

— Ага, и теперь затычка в каждой…

— Моржов! — раздался окрик. — Ты куда это намылился?

Моржов закатил глаза и пошёл отчитываться начальнику, который так некстати заметил его в коридоре. Толстый мужик в милицейской форме и фуражке сверлил молодого опера злющим взглядом.

— Что там по гаражам⁈ — ревел он белугой, аж щёки раскраснелись. — Нашёл, кто ворота вскрыл и всё вынес⁈ Скоро конец года, а у нас квартальные показатели горят из-за твоих гаражей! Всю картину обосрал!

— Да не мои это гаражи, Олег Иваныч, — ответил Моржов.

— Умный? Найди этих вороваек уже! На рынок сходи, где запчастями торгуют, в посёлок у химкомбината съезди! Найди! Учить тебя ещё работу работать? Дело выеденного яйца не стоит, а ты чего-то телишься!

Вставив люлей, начальник Моржова важно пошёл дальше, разыскивая, кого ещё поторопить.

— А тут один опер нас в милицию звал работать, — с усмешкой сказал я. — Но мы не пошли. Любят здесь поорать.

— Везде любят. Помнишь майора Кондратьева? Это он тогда колонной командовал. Вот он-то орал, аж уши закладывало. Хотя мужик мировой. Слушай, Андрюха, — Моржов стал говорить тише. — По чесноку… ну, я не обещаю, что он поможет… ну, тот, к кому мы идём.

— Но не просто же так ты его выбрал, да?

— Само собой. Как минимум, если мы его попросим — он сдавать не будет. Это бати моего знакомый, я его с детства знаю, и с сыном его на карате ходили вместе, пока он живой был. Мужик честный, понимающий. Ещё старой советской закалки, опером с семидесятых работает, по мокрухам и остальному тяжёлому. Ты его, может быть, и