Адмирал космического флота - Геннадий Борчанинов

— Начинаю новый переход, — с лёгкой грустью в голосе доложил вахтенный.

Топлива нам должно хватить аккурат до Новой Москвы. А вот насчёт «Либерти» я не был уверен, пусть даже её запас хода увеличен, заправлялась она последний раз ещё в Диамеде. Ей может потребоваться дозаправка, и именно поэтому я решил идти точно по следу, а не мчаться напрямик к столице. Неизвестно, какие кренделя начнёт выписывать «Либерти», оказавшись глубоко внутри имперского пространства.

Общее настроение у всех было мрачным и тоскливым, всё-таки с «Гелиосом» мы сражались плечом к плечу во время гражданской. У многих были там знакомые, друзья, так что мои слова про месть откликались в душе у многих. Не удивлюсь, если в кают-компании или на нижних палубах тихонько откупорили чего-нибудь покрепче, помянуть павших героев. Мне и самому хотелось.

Но нельзя. Не сейчас. Я буду пить, когда адмирал Вебер сложит оружие и выбросит белый флаг, не раньше.

Главное, настигнуть её до того, как она доберётся до Новой Москвы, остальное… Можно пережить. Сражаться на равных против превосходящих сил противника не сможет даже она, значит, единственный её шанс лежит именно в Новой Москве. Шантаж и угрозы орбитальной бомбардировки могут подействовать куда лучше, чем снаряды и лазеры. Других способов победить в её случае я не видел абсолютно.

— Она пойдёт к столице. Нигде больше не задерживаясь, — произнёс я, разглядывая карту внутреннего сектора.

— А что у нас есть поблизости от столицы? — нахмурился вице-адмирал.

— Не сказать, что дохрена чего, — вздохнул я.

Новая Москва это глубокий тыл, глубочайший. И кроме вспомогательных корыт, набитых недавно набранными резервистами, там в данный момент ничего не было. Адмиралу Вебер они даже не то что на один зуб, ей будет достаточно сурового взгляда, чтобы все защитники побежали сдаваться.

— Резервисты… — пробурчал Платонов, запрашивая список. — Разве что как живой щит могут послужить.

— Думаю, это слишком жестоко, — сказал я. — Придумаем что-нибудь ещё. В конце концов, в Новой Москве есть артиллерийская батарея на орбите.

— Да, но сама по себе она бессильна что-то предпринять, — сказал вице-адмирал. — Ей необходима поддержка кораблей. Нормальных кораблей, а не этого… Хлама.

— С этим я не могу спорить, — вздохнул я.

После выхода в следующую систему я приказал Каргину снова попытаться вызвать «Гелиоса», но успеха это не принесло. «Гелиос» молчал. Ожидаемо, но всё равно неприятно.

— Предупредите центр, — попросил я. — Пусть ждут гостей у себя. Вернее, гостью.

Вряд ли они там сумеют подготовить достойную встречу. Но хотя бы будут знать, чего ожидать.

Следующий прыжок должен был стать последним, если бы «Гелиос» всё ещё сдерживал натиск альянсовского линкора. Теперь мы там, скорее всего, встретим только пыль и обломки. В лучшем случае.

Ретранслятор системы ТМ-6081, между тем, продолжал работать, «Либерти» не тратила время на уничтожение ретрансляторов, ей это теперь не требовалось. Вся эта история с уничтожением связи служила лишь прикрытием для прорыва, который уже произошёл.

После того, как «Гелиос» перестал отвечать, словно бы пропала необходимость спешить, но я понимал, что это иллюзия. Наоборот, теперь нам нужно было торопиться ещё сильнее, но мы и так уже шли на максимальной скорости. Вновь экспериментировать с гиперпространством мне было страшно.

Этот переход и вовсе занимал три с половиной часа, так что я даже успел немного вздремнуть и пообедать перед тем, как вахтенный объявил о том, что мы выходим. «Либерти», на самом деле, могла специально поджидать нас здесь, чтобы по одиночке уничтожить приходящие на помощь корабли.

Но нет. Система ТМ-6081 оказалась пуста, как череп лоботомита. Ни одной живой души. На первый взгляд.

— Вахтенный, доложите, что там сенсоры говорят, — попросил я.

Даже если на первый взгляд всё тихо, проверка никогда не бывает лишней.

— Засёк спасательные капсулы, господин адмирал, — доложил Магомедов. — В количестве… Сорок шесть штук. Все на борт не войдут.

— Что-нибудь ещё? — спросил я.

— Ничего. Обломки, неопознанные объекты… Трупы, — сказал старпом.

— Понял тебя, — сказал я.

По-хорошему, спасательные капсулы требовалось собрать. Неизвестно, сколько они уже так летают и достаточно ли у них кислородно-воздушной смеси. Но, с другой стороны, мы не могли тратить на это время.

Я вдруг представил себя на месте одного из них, в спасательной капсуле. Нет, всё-таки мы должны их спасти. «Либерти» подождёт.

— Просканируйте все капсулы, спасаем только живых, — решил я.

— Мы потеряем много времени, — заметил вице-адмирал.

— Мы спасём героев, — возразил я. — Всё равно без «Кроноса» и «Эгиды» мы не сможем ничего сделать, а они нас ещё не догнали.

— Гм… Да, пожалуй, — согласился Платонов.

Из сорока шести спасательных капсул двенадцать оказались вообще пустыми. Ещё двадцать четыре стали последним пристанищем для тех, кто забрался внутрь, своего рода стальными гробами. Только в десяти капсулах оказались живые люди. Раненые и обгоревшие, но живые.

«Гремящий» подходил к капсулам по очереди, цепляя каждую грави-захватом и перемещая в свободный трюм. Действовать нужно было аккуратно, но быстро, пока в капсулах не закончился воздух. Запас, конечно, рассчитан на довольно долгое время, но далеко не факт, что на «Гелиосе» за запасами следили. Такое случалось повсеместно, и немало народа погибло вот так, по глупости.

Наши операторы работали, не покладая рук. Но счастливые улыбки спасённых того стоили. Правда, достать их из капсул удалось не раньше, чем последнюю затащили на борт и закрыли шлюз. Всех десятерых немедленно отправили в лазарет, в цепкие лапы фельдшера Гуссейнова, и я на их месте прикинулся бы здоровым, даже если бы мне оторвало обе ноги.

Больше в этой системе делать было нечего.

Нет, можно было бы задержаться ещё, собрать все капсулы с погибшими и просто летающие в пустоте мёртвые тела, но тогда сбор затянется ещё на пару часов, которых у нас не было. Мы и без того потратили довольно много времени на сбор капсул, сейчас из гипера как раз должны выйти «Кронос» и «Эгида». Дальше полетим все вместе, снова.

Я покинул центр управления и направился к медицинскому блоку, мне не терпелось поговорить хоть с кем-нибудь из выживших, тех, кто лично участвовал в бою с «Либерти». Эти люди — настоящие герои.

Гуссейнов, по всей видимости, закончил первичный осмотр и теперь вносил что-то в базу, постоянно хмурясь и почёсывая в затылке. Давненько у него не было столько