Танцор Ветра. Том 3 - Константин Александрович Зайцев

Женщина, лежащая под этой землей, причинила Ксу столько боли, сколько не причинял ей ни один враг. И теперь моя подруга потратила огромные силы, время и средства дома, чтобы устроить ей похороны, достойные императрицы. Не из любви, не из прощения — из чувства долга и стремления доказать всем и себе, что она лучше той, что пыталась ее уничтожить.

В этом была своя жестокая ирония. Хуэцин мертва, но даже в смерти она заставила Ксу выложиться полностью, истратить последние крохи терпения и выдержки. Победа была полной, но какой ценой? Клянусь Небом, как же мне хочется рассказать ей, что сделают с душой этой твари чиновники Призрачной канцелярии.

— Идем Лао, — негромко произнес Шифу, подходя ко мне. — Пора возвращаться. День был долгий.

Я кивнул и последовал за ними к выходу. У ворот кладбища нас ждали кареты. Слуги помогли Ксу забраться внутрь, я сел рядом с ней. Шифу занял место на козлах рядом с возницей.

Дорога обратно в поместье прошла в молчании. Ксу откинулась на мягкие подушки и закрыла глаза. Я видел, как напряжение постепенно покидало ее тело — сначала плечи, потом руки, наконец лицо. Маска безупречной наследницы медленно слетала, открывая под ней просто уставшую девушку.

— Тянь Фэнбао, друг мой, — сказала она, не открывая глаз. — Спасибо тебе за все. Без тебя я бы не выдержала.

— Не за что благодарить, подруга. Мы справились и это главное.

— Справились, — согласилась она. — Жанлинь потребует поединка, — сказала она. — После того как ты его оскорбил при всех, у него нет выбора. Иначе он потеряет лицо окончательно.

— Пусть требует. Я готов.

— Он неплохой боец. Отец нанимал для его обучения настоящих мастеров. К тому же с семейной реликвией он может очень многое.

— А у меня есть нечто лучше реликвии.

— Что же?

Я усмехнулся, вспоминая слова наставника.

— Умение побеждать…

Глава 16

Дорога домой была словно путь через мир теней. Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в багрянец, который напоминал засохшую кровь на лезвии клинка. Процессия двигалась медленнее, чем утром — без гроба, без музыки, только размеренный стук колес по булыжнику и тихое шуршание одежд. Старая сука была похоронена, но ее присутствие все еще висело в воздухе, как туман над болотом.

Я ехал рядом с Ксу в закрытой карете, наблюдая, как она медленно возвращается к жизни. Маска безупречной скорби по-прежнему была на ее лице, но в уголках глаз я видел облегчение. Первая часть этого кошмара подошла к концу. Мачеха лежала в земле, а Ксу доказала всем, что достойна быть наследницей дома Цуй.

Но враги не сдались. Я это чувствовал по тому, как Сун Хайцюань и Жанлинь молчали в своей карете. Слишком спокойно для людей, которые только что потерпели поражение. Они готовили что-то еще и уверен это будет неприятно.

Когда мы прибыли в поместье, уже горели первые вечерние фонари. Их мягкий свет создавал иллюзию покоя, но я знал — самое трудное еще впереди. Тризна. Последний акт этого театра, где каждый жест мог стать оружием, а каждое слово — ядом.

— Лао, — тихо позвала Ксу, когда мы вышли из кареты. — Помоги мне еще раз. Нам нужно пройти ритуал очищения, а потом… — она посмотрела на братьев и дядю, которые направлялись к главному входу, — потом будет тризна.

Я кивнул. В ее голосе слышалась усталость, но не слабость. Как у клинка, который согнулся под ударом, но не сломался.

Ритуал очищения проводился в восточном павильоне, традиционно используемом для подобных церемоний. Шифу уже все подготовил с присущей ему педантичностью. В центре павильона стояли большие керамические чаши с водой, настоянной на травах — полыни, можжевельнике и сандале. Их горьковатый аромат должен был изгнать духов смерти, которые могли последовать за нами с кладбища. Вот только я не мог никому сказать, что не один из духов не рискнет идти вслед за чиновником Призрачной Канцелярии. В моей работе есть и положительные моменты.

Рядом курились жаровни с благовониями — белый дым поднимался к потолку ровными струйками, создавая что-то вроде завесы между миром живых и мертвых. На деревянных подносах лежали чистые белые полотенца и сменная одежда для каждого участника похорон.

— По традиции, — объяснил мне Шифу негромко, пока мы ждали остальных, — каждый, кто прикасался к гробу или шел в процессии, должен омыться этой водой. Сначала руки, потом лицо, затем нужно пройти сквозь дым жаровен. Только так можно очиститься от прикосновения смерти. Многие уже перестали следовать этим традициям, но дом Цуй помнит откуда их корни и следует заветам предков.

Я наблюдал, как Ксу первой подошла к чашам. Ее движения были неспешными, почти медитативными. Она окунула руки в воду, и я увидел, как напряжение понемногу покидало ее плечи. Вода стекала с ее пальцев, унося с собой невидимую грязь этого дня.

Когда она склонилась над чашей, омывая лицо, белая вода окрасилась в светло-розовый цвет. Кровь от удара Жанлиня, которую не смогла полностью смыть даже эссенция Дерева. Я почувствовал, как во мне снова поднимается злость, но подавил ее. Сейчас не время, но выродок свое получит и мои ножи увидят какого цвета у него кровь.

За Ксу последовали остальные. Сун Хайцюань выполнял ритуал с показной набожностью, словно это было его идеей. Жанлинь плескался в воде небрежно, явно считая все это ненужной формальностью. Только Юнхо действовал с искренним уважением к традиции.

Когда подошла моя очередь, я погрузил руки в теплую воду. Травяной настой почему-то напомнил мне, как я ударил старшего брата Ксу. Вода была приятно теплой, и на миг мне показалось, что я действительно чувствую, как что-то темное и липкое смывается с моей кожи.

Последним этапом был проход через дым благовоний. Мы выстроились в очередь и по одному проходили между двумя высокими жаровнями. Белый дым обволакивал тело с головы до ног, и его сладковато-горький запах въедался в одежду и волосы. Говорили, что этот дым способен изгнать даже самых цепких духов.

Когда ритуал завершился, мы переоделись в чистые одежды. Траурные белые одеяния сменились темно-серыми и черными — подходящими для тризны. Ксу выбрала строгое платье из черного шелка с серебряной вышивкой. Никаких украшений, кроме простой серебряной шпильки в волосах. Но даже в таком скромном