Царская дорога - Дмитрий Чайка

— Сейчас начнется, — шепнул Кулли и крепко сжал амулет, висящий на шее. Его сама Цилли повесила. Сказала, что кошель серебра за него отдала. А если она столько отдала, значит, стоящая вещь. Не будет Цилли-Амат на всякий хлам серебро изводить. И эта мысль успокоила почтенного купца, внушив ему чувство покоя. И впрямь, чего бояться, когда огромная орда нависает над жидкой цепочкой ассирийцев.

Основа эламского войска — лучники и пращники. Их очень много, и они хороши. Туча стрел взлетела в небо, на мгновения закрыв от взора купца ассирийское войско, а потом упала вниз, с жадным нетерпением ища себе жертву. Отборные части царя Ашшур-Дана выстояли, прикрывшись щитами, но стрелы и камни летели, не переставая. Ассирийцы били в ответ, и их стрелы тоже косили полуголую пехоту Шутрук-Наххунте, но только было это напрасно. Воинов Элама куда больше, размен не в пользу хозяев.

— Колесницы пошли, — шепнул Кулли, который сражения такого масштаба не видел никогда. — А ведь они хороши! Пусть видят боги! Они великие воины.

Легкие, почти невесомые колесницы ассирийцев сорвались с места и обрушились на правый фланг эламитов. Возничие из знатнейших родов правили своей упряжкой движением пальцев, виртуозно объезжая камни и рытвины. Лучники, стоявшие на переплетении кожаных ремней, пускали стрелу за стрелой, выкашивая вражескую пехоту. По сравнению с ними колесницы Элама казались медленными и неповоротливыми. Они массивнее, и явно намного тяжелее. Даже обод колеса у них куда толще. Эламская знать, выехавшая навстречу, ударила по колесницам врага, сцепившись в смертельной схватке.

Тучи стрел, что летели с обеих сторон, рассеялись, словно утренний туман, и Кулли увидел, как отборные части Ассирии врезались в центр эламской пехоты.

— Ах ты ж! — Кулли снова схватился за амулет, когда увидел, как первый ряд упал, словно скошенный серпом жнеца. — Так вот чему предатель учил здесь воинов! Так царские гоплиты воюют. Спаси нас боги! Вдруг прорвут строй!

Нет, этого не случилось. Безумный натиск царского отряда был остановлен вязкой массой полуголой пехоты, которая умирала сотнями, но отступить не могла. Она давила огромным тысячеголовым телом, понемногу оттесняя тающее ассирийское войско. Как ни крути, а лучники продолжали стрелять через головы своих воинов, да и пращники бросали камни, каждое удачное попадание которых гарантированно выводило из строя самого умелого бойца.

На правом фланге ассирийские колесничие наголову разгромили эламитов и уже принялись за копьеносцев. И вроде бы вот-вот неповоротливая масса побежит, не выдержав их свирепого натиска, но тут случилось то, чего здесь никто не ждал…

— А это еще что такое? — неимоверно удивился Кулли. — Да неужто царь Эней с конницей подошел? А почему это колесницы с ним? У нас же нет колесниц. Ничего не понимаю!

Кулли терялся в догадках, но все это уже не имело никакого значения. Войско Ассирии, взятое в кольцо, начало таять, как тает весенний снег под лучами солнца. И даже штандарт Ашшура, на котором сиял позолоченный крылатый диск, вскоре упал, перерубленный чьим-то мечом.

— Та-ак! — Кулли спрятал амулет за пазуху. — Дело сделано! Я должен попасть к государю прежде чем он поговорит с Шутрук-Наххунте. Если этот горец узнает, что никакого посольства не было, он с меня шкуру сдерет, и будет в своем праве.

* * *

Я неверяще разглядывал своего тамкара, который выглядел так невинно, что мне в который раз захотелось набить ему морду. Его лицо, похожее на череп, обтянутый обожженной солнцем кожей, сияло такой преданностью, что у меня даже скулы свело. Скроил все-таки, сволочь. Этот блуждающий взгляд! Я знаю его. Точно, он где-то меня нагрел, но где именно, я пока понять не мог. Впрочем, все это сейчас было неважно. Дикая история, которую я только что услышал, в моей несчастной голове помещаться не желала никак. Лишь гора драгоценных подарков, которые передал через него эламский царь, говорила о том, что мне это все-таки не снится.

— Так ты соврал самому Шутрук-Наххунте? — переспросил я. — Ты втравил его в войну из-за ограбления посольства, которого не было? Ты спятил, Кулли? Или ты не понимаешь, с кем связался? Если он узнает про твою ложь, то даже я не смогу тебя спасти. Он потребует твоей казни, и я буду вынужден тебя ему отдать. А потом он на тебя куски порежет и каждый из них посадит на кол. Шутрук-Наххунте — настоящий живодер. О нем даже на Кипре наслышаны.

— Мне пришлось немного соврать, государь, — развел Кулли руками. — Иначе верблюдов было никак не вернуть. Вы бы взыскали их стоимость с меня. А это немалая сумма!

— То есть, ты из-за стада верблюдов развязал войну, в которой погиб царь Ашшур-Дан, его войско и почти вся ассирийская знать? — схватился я за голову. — И в которой сейчас погибнут многие города! Ладно, война! Демоны с ней! Но ты хоть понимаешь, что едва не выставил меня полным дураком? Я ведь не знал, что ты наплел Шутруку. Великие боги! Дайте мне знамение! Прогнать этого ненормального со службы или его имя на столбе у храма выбить?

— Лучше золотыми статерами отблагодарить, государь, — намекнул Кулли, который прекрасно понимал, что негативный вариант ему не грозит. — Мне знатность ни к чему. Эвпатриду торговать невместно, он воевать должен. А какой из меня воин!

— Да? — изумился я. — Ну тогда выйди из шатра и полюбуйся на дело рук своих. Грифы и гиены сегодня обожрутся так, что не смогут ходить. Не воин он! Да у меня даже легат столько народу не истребил, сколько ты!

— Мне бы стоимость подарков назад получить, государь, — помялся Кулли и протянул мне таблицу с оттиском дворцовой печати Элама. — Там немало. Нам с женой пришлось отдать все, что у нас было. И это чистая правда! Мардуком и Гермесом клянусь! Пусть меня молния убьет, если приписал хоть сикль.

— Получишь, — задумчиво произнес я, покрутив в руках кусок обожженной глины. Подарки стандартные, плюс минус. Да где же подвох? А! Вот оно!

— Ты сказал эламскому царю, что тебя ограбили, и что ты, как честный слуга, отдал свое имущество! — догадался я и по кислой физиономии своего тамкара понял, что попал точно в цель. — И тогда царь Шутрук-Наххунте восхитился твоей преданностью и богато тебя одарил!

— Великий царь вручил мне некоторую награду, — заюлил