Царская дорога - Дмитрий Чайка

— Достаточно с тебя одной награды, — махнул я рукой. — Шутрук — живодер, но не жадина. А я, так уж и быть, прикрою твое вранье. Ты ведь понимаешь, что из-за тебя царственная особа опустится до низменной лжи. Все, проваливай! Забирай верблюдов и жди. Пойдешь в Угарит с обозом. Добычи будет много.

— Слушаюсь, государь! — он склонился и выкатился из шатра, а я в который раз за сегодня обхватил голову, стараясь унять пульсирующую боль.

Скоро начнется пир в честь оглушительной победы. И пока здесь три царя, мне что-то нужно решить с проклятой Ассирией, иначе она вновь воспрянет и зальет кровью весь Восток. У этой страны еще есть неплохой шанс остаться относительно приличным государством. Правда, маленьким, слабым и без претензий на мировое господство. Буду думать, ведь за оставшееся время я должен сообразить, как в очередной раз перекроить этот мир. Осталась сущая мелочь: нужно взять самую сильную крепость Междуречья, и сделать это так эффектно, чтобы ни у кого даже мыслей не появилось о дальнейшем сопротивлении.

Глава 15

Ашшур еще называют Аме ша ме иблу, «город, омываемый водами». Столица Ассирии презрительно смотрит на меня сверху вниз, спрятавшись за высокими стенами. Немалая гора всем своим видом намекает на трудности возможного штурма. Учитывая, что осадных орудий у меня здесь нет, а у обоих моих коллег их и вовсе никогда не было, дело выглядит довольно кисло. Город можно взять только осадой, а торчать здесь мне категорически не хочется. Я домой хочу. Я ведь ненадолго до соседнего царя отлучился… Можно сказать, за хлебом в тапочках вышел, а тут эти дурацкие верблюды!

Проклятый город со стороны реки неприступен совсем. Там отвесные склоны. А там, где склон чуть более пологий, стоят самые мощные укрепления из всех, что я когда-либо видел. Ашшур окружен водой со всех сторон. Изгиб Тигра защищает его с севера и востока, а с запада и юга прорыт канал Пати-Энлиль, который опять же впадает в Тигр. Внутри сидит тысячный гарнизон, и только избыток сил у царя Элама не дал им выйти из города на помощь своим. Ворота Ашшура были перекрыты так надежно, что ассирийцы попытались сделать вылазку, умылись кровью и снова скрылись за стенами, пока их царя убивали прямо у них на глазах. И теперь нам нужно что-то с этим сделать…

— Скажите, мои царственные братья, — заявил я, стоя рядом с натужно сопящим Шутруком-Наххунте и своим будущим зятем Кузи-Тешубом. — Не зазорно ли вашим воинам взять в руки лопаты и кирки?

— Незазорно, — недоуменно повернулся ко мне царь Элама, который тоже не понимал, как мы эту крепость будем брать. — Колесничие не в счет. Они работать не будут.

— Тогда мы возьмем этот город за неделю, — с удовлетворением сказал я.

— Если мы возьмем его меньше, чем за месяц, — мрачно зыркнул на меня Шутрук, — я поверю в те дурацкие слухи, что разносят о тебе купцы по обоим берегам Великих рек. Этот город стоит на скале, и до ближайшего леса неделя пути. Его хранилища полны зерна, а цистерны — воды. Стены высотой в двадцать пять локтей, а в башнях сидят лучники. Мы скоро ограбим все вокруг и будем жрать собственные ремни. У меня тысячи воинов, я не смогу кормить их тут целый год.

— Мой бог говорит, — с усмешкой посмотрел я на него, — что самые высокие стены перешагнет осел, нагруженный золотом.

* * *

Ашшур — город относительно небольшой, со всеми пригородами едва ли в квадратный километр. Бедняцкие кварталы даже плевка не стоят, и они уже ограблены дочиста. Сердце города — цитадель, десять гектаров дворцов, храмов и домов знати. Именно она стоит на высоком холме, с которого изумленные ассирийцы наблюдают за бессмысленным на первый взгляд действом. Сотни людей копают землю, засыпая начальный отрезок канала, окружающего водным кольцом Ашшур. Горожане и воины, засевшие внутри, тычут пальцами, оживленно обсуждая увиденное, но землекопы не останавливаются ни на миг. Лопат и кирок у нас куда меньше, чем свободных рук. Люди просто меняются, поработав пару часов, и даже ночью слышен затейливый мат на нескольких языках. Надо сказать, мы и в этом деле впереди планеты всей. Я случайно привнес в нарождающееся койне возможность сопрягать слова через соединительные гласные, и это породило фантастические по своему богатству лингвистические изыски. Ведь в микенском диалекте ахейского языка имеются падежи, их целых семь, и приставки, и суффиксы. В общем, есть, где развернуться при должной фантазии.

На пятый день, когда вода сошла, а ров из речного рукава превратился в топкое болото, к воротам Ашшура подскакал всадник с золотым ожерельем на шее и с зелеными ветками в руках. На нем надет пурпурный плащ (это я ему его дал поносить) и немыслимо богатый воинский пояс (тоже мой). Всадник задрал голову и прокричал.

— Переговоры! Зови главного!

Стрелять не стали, и очень скоро на стене появилась надменная физиономия, украшенная завитой бородой, уложенной в правильные ярусы. На груди ассирийца тускло мерцало массивное ожерелье, а властное выражение лица свидетельствовало о том, что он и впрямь главный здесь.

— Меня зовут Нин-дугаль, и я ношу титул бел-или, градоначальника великого Ашшура, — надменно спросил ассириец. — Кто говорит?

— Я Тарис, — крикнул посланник, — командующий пятью сотнями всадников. Я служу царю царей Энею, и принес тебе его слова!

— Говори! — кивнул ассириец.

— Ты должен услышать их, глядя мне прямо в глаза, — усмехнулся Тарис. — Выйди за ворота, градоначальник, или клянусь богами, ваш город превратится в место, где пируют гиены.

— Мы не боимся твоих угроз, посланник, — надменно произнес ассириец, но за ворота, тем не менее, вышел.

— Послание таково, — заявил Тарис. — Три царя принесли клятву своим богам, что не уйдут отсюда, пока этот город не падет. Рва у вас уже нет, и Нижний город остался без воды. Ваши запасы в цистернах иссякнут за пару месяцев, и тогда все умрете от жажды. И зерна по Тигру вы не получите, мы перехватим все корабли.

— Плевать, — равнодушно ответил ассириец, запахнувшись в роскошный плащ, обшитый золотой бахромой. — Скоро зима, и небеса дадут воды еще. Еды