Сиа - Анюта Соколова

напряжённого противостояния Вилор развернулся и пошёл к границе. Он старался держаться прямо, и ему это почти удавалось. Вслед за ним потрусил Мирон, замыкал на сей раз ординарец. Мы с Нэлом медлили.

— Сестра! — окликнул меня Эл-Лан.

— Как же вы будете? — горячо заговорила я, убедившись, что наши спутники покинули купол. — Брат, а если пищи не хватит? Или опять заболеют дети?

Ореол над головой сиа засветился васильковым, он приложил ладонь к груди.

— Сестра, мы готовились. Забрали все наши запасы. Здесь достаточно места, под землёй есть водоносный слой, а искусственный климат позволит получить несколько урожаев в год. И от простуды мы теперь избавлены. Но твоё беспокойство приятно. Скажи, ты не хочешь остаться с нами? Твоего избранного мы примем тоже. Он честен и смел, может стать достойным братом.

Я посмотрела на Нэла. Наша прежняя жизнь потеряла смысл. Он не вернётся в армию, мне больше не нужно бороться за права сиа. Только я целитель и давала клятву помогать людям. А у Нэла семья, родители, брат…

— Спасибо, — я тоже приложила ладонь к груди. — Но наша жизнь — среди людей, какими бы они ни были. Я лишь прошу позволения иногда навещать Ай-Мью.

— Мы всегда будем тебе рады, аэла.

— Бесполезный дар, — вырвалось у меня. — Никак не пригодился.

— У Сиале свои пути. Доброго солнца!

Эл-Лан поклонился, и я отозвалась эхом:

— Доброго солнца!

Глава 26

Солдаты выходили по одному. Сначала они безучастно вышагивали, точно послушные механические куклы, устремив невидящий взгляд ровно вперёд, затем потихоньку оживали, оглядывались и садились прямо на траву. Их ореолы светились фиолетовым и розовым, затем растерянность и страх сменялись оранжевой тревогой. Кто-то громко ругался, с кем-то случилась истерика, но всё проходило лучше, чем я опасалась. Последними вышли тридцать семь человек, оставшихся в живых после казни. Эти были злющие как черти, и Нэл ушёл их успокаивать.

— Пока что я их командир, — сказал он мне.

Я сидела в машине. После лета под куполом воздух снаружи показался ледяным, и наблюдать за действиями Вилора и Нэла я предпочитала из окна. Мирон бесцельно прогуливался по дороге — угрюмая тёмная закорючка на светлом сияющем фоне. Внутри меня царила странная опустошённость. Так бывает, когда ты долго-долго бежал, боясь опоздать, к примеру, в театр, чудом успел и на дверях увидел объявление, что спектакль отменён.

Не верилось, что всё закончилось.

Наверное, я должна была радоваться. Четыре года я мечтала о безопасном месте для сиа, и вот моя мечта сбылась. Даже если люди нарушат договор — а в этом я не сомневалась — защитный купол не пропустит их внутрь. Можно перевести дыхание и начать просто жить. Проблема в том, что я слишком отвыкла думать о себе, и сейчас, образно говоря, растерянно топталась перед объявлением на дверях театра.

— Они ничего не помнят, — Нэл сердито хлопнул дверцей. — Последнее воспоминание — как их товарищей увели на казнь. Меня называют предателем, говорить со мной не хотят, подчиняться не собираются. Я пытался объяснить, что ты спасла их от смерти, но они не слышат. Хорошо, вмешался Вилор, всё-таки боевой генерал, авторитет.

— Тебе не место в армии, — тихо произнесла я. — Несмотря ни на что, ты — сын профессора. Это чувствуется, Нэл. Скольких людей ты убил? Ты вообще сможешь выстрелить в человека? А в войне с Теницей придётся и стрелять, и убивать.

— Ты сейчас слово в слово повторяешь папу, — он вздохнул. — Я уже решил, Уна. Вилор прав: лучше уйти самому, чем по статье. Но как люди могут быть такими твердолобыми, ожесточёнными, предвзятыми?! И почему я не замечал этого раньше?

— Потому что думал, как они. Считал сиа опасными агрессивными животными, которых следует уничтожить.

Вилор подошёл к нашей машине, стукнул в окошко. Нэл опустил стекло.

— Мы вряд ли ещё увидимся, капитан. Прощайте, и помните мой совет. Доберётесь до Сежью, первым делом подавайте заявление об увольнении по собственному желанию. Можете семейные обстоятельства упомянуть, хороший повод, и вопросов не возникнет. Мьесса Ай-Руж, а вам я настоятельно рекомендую как можно быстрее сменить фамилию. Не следует напоминать правительству о его позоре.

Генерал подкрутил ус и зашагал обратно. Кольнуло неприятное предчувствие. Это уже был не намёк, а предупреждение. Ореол над Вилором светился коричневым, пурпурным и лавандовым — странное сочетание сожаления, досады и грусти.

— Отчего у меня такое ощущение, что ничего не закончилось? — Нэл произнёс вслух то, что не давало мне покоя.

— Потому что ты убедился, насколько люди не любят проигрывать?

Он вздохнул, я завела двигатель. Но развернуться нам не дал Мирон, выросший на дороге прямо перед капотом.

— Мьесс Рекре, мьесса Ай-Руж, прежде чем вы покинете Амьер, прошу вас задержаться для крайне важного разговора. У меня имеется конфиденциальное поручение от мьессы Керер, о котором никто, кроме вас двоих, не должен знать.

Первым делом я посмотрела на ореол над блондинистой макушкой: ярко-зелёный цвет удивил до глубины души. Чтобы Мирон и не лгал? Нэл хмыкнул:

— А раньше нельзя было передать это важное поручение?

— Это не займёт много времени, — заверил Мирон. — Встретимся у ратуши, мьессы.

— Не нравится мне этот тип, — нахмурился Нэл, когда мы уже отъезжали. — Слишком мутный. Жаль, что у нас двухместный автомобиль. Посадили бы его сзади, и пусть рассказывал бы по дороге.

— Меня настораживает, что он не врёт, — пробормотала я. — Значит, мьесса Керер и впрямь приставила Мирона не просто так.

— Может, ну его? — предложил Нэл. — Поедем прямо в Сежью.

— Бегать от поручения правителя плохая идея, — я оглянулась на купол. — Если мы не собираемся переселяться куда-нибудь в Мисан, где Керер нас не достанет.

— Ты это серьёзно?

— У меня нехорошие предчувствия.

— Всё-таки ты пессимистка, — улыбнулся Нэл.

Дорога из аола сама стелилась под колёса. Я подумала: какого чёрта?! Всё позади. Позади. Нужно думать о хорошем, о предстоящем знакомстве с родителями Нэла, о возвращении в столицу. Интересно, если я попрошусь обратно в лечебницу, меня возьмут? Да если даже и нет, целители нужны везде. Хватит жить прошлым, а то и впрямь становлюсь похожа на ворчливую желчную старуху.

Толпы́ у ратуши уже не было, зато появилась цепочка крайне недовольных жандармов. Выражения их лиц и резиновые дубинки на поясах подавляли любое желание поспорить с властью не хуже внушения сиа. Машину мы опять поставили на стоянку. Мирона пришлось ждать, и когда рядом притормозил автомобиль, стало понятно почему.

— Садитесь, — с прежней властностью приказал нам Мирон, который не побрезговал сам сесть за руль. — Здесь недалеко.

— Недалеко — что? — уточнил