Физрук: на своей волне 3 - Валерий Александрович Гуров

Я, что называется, от греха подальше решил отъехать.

Щёлк — и блокировка дверей встала, как и положено. Теперь выйти из машины без моего согласия было невозможно, пока я сам не отожму кнопку.

Ваня, может, это и понял, но всё равно дёргал ручку изнутри с таким усердием, будто надеялся оторвать её к чёртовой матери. Но в отличие от моего старого «Матиза», где замок можно было открыть даже ногтем, в этом джипе я был уверен на сто процентов.

Тут и при всём желании не вылезешь, если водитель заблокировал двери. Опыт у меня был — всякие разные люди уже катались в этом салоне в «принудительном порядке».

И вот каждый начинал именно так — с ора и возмущения…

Так и Ваня сейчас орёт. Потом поймёт, что шумом отсюда не выйдет.

— Я тебе сейчас подёргаю так, что дёргалка сломается, — строго предупредил я Ваню. — Руки, на хрен, убери.

Я не хотел переходить на физические замечания — это было крайнее средство. Но сказал жёстко, чтобы парень понял границы. Да они и не понадобились. Ваня сразу смекнул, что продолжать истерику бессмысленно, и словно сдулся. Растянулся по сиденью, замер, а главное — замолчал.

В таких, как он, людях страх быстро съедает гордость. Ну-у… главное, чтобы разум остался.

— Мы куда едем? — наконец испуганно спросил он.

— Увидишь, — отрезал я, не раскрывая планов.

Пояснения в этот момент только мешали. Лишняя информация порождала бы вопросы, а вопросы мне не нужны.

Я тронулся, проехал пару кварталов и приметил ряд старых гаражей. Въехал между двумя металлическими полотнами, остановился и заглушил мотор.

Ваня сидел бледный, как полотно. Он всё ещё не верил, что попал в такую переделку, где физически сильный мужик в кожанке просто посадил его в салон и никуда не отпускает. Пацан облизывал губы, мялся…

— Ну что, дружок, покатались, а теперь поговорим, — сказал я.

Я дал ему секунду перевести дух и приготовиться.

— Х-хорошо… — шепнул он.

Хорошо-то хорошо, вот только ничего хорошего. Я чуть опустил стекло на дверце, чтобы в салон попал свежий воздух.

— Вы коп? — вдруг спросил Ваня, глядя на меня.

Ха, видимо, подумал, что это его менты крепят. Но нет, не угадал.

— Нет, — хмыкнул я.

На лице Вани как будто бы скользнуло облегчение. Это лишний раз подтверждало, что парень всерьёз боялся быть пойманным правоохранителями. Ну и занимался мутными делишками, иначе бы так не дёргался.

Однако мои следующие слова быстро превратили облегчение на его лице в отчаянную гримасу.

— А вот хуже это или лучше — уже зависит от тебя, — пояснил я.

Пацан дёрнулся, как от пощёчины, и через мгновение сорвался на визг.

— Да пошёл ты на хрен! — истерично взвизгнул он, выдав всё, что накопилось.

Нет, права была Марина — что-то с её братом не то. Он начал тыкать в меня пальцем, глаза бешеные, руки трясутся…

— Тебе жопа, ты понял⁈ Ты не в курсе, с кем связался! — продолжал он визжать, срываясь на хрип.

Я внимательно посмотрел на него. Ваня явно хотел строить наш разговор по неблагоприятному сценарию.

Ну, имеет на это полное право. Только не уверен, что ему понравится этот самый негативный сценарий. Вернее, уверен, что не понравится.

Я не стал ему ничего отвечать на оскорбления, просто схватил его за палец и вывернул — быстрым, отработанным движением. Просто для того чтобы сразу показать пацану, кто здесь задаёт условия игры.

— А-а… Хрена тебе от меня надо, — зашипел он.

— Неправильный ответ, — вздохнул я.

И вкратце объяснил ему логику нашей дальнейшей коммуникации. Я задаю вопрос, он отвечает, и после трёх неправильных ответов у него, как в компьютерной игре, кончаются жизни. Формула простая, понятная и беспощадная. Но главное — действенная.

— Ты же играешь в компьютерные игры? — невозмутимо спросил я. — А раз играешь, то тебе это хорошо знакомо.

— Отпусти ты мне палец, сломаешь, — зацедил он.

— Сломаю, — подтвердил я, — но у тебя их ещё девять и десять на ногах. Так что не переживай.

— У-у-у! — взвыл Ваня.

— Ты условия принимаешь? — теперь уже процедил я.

Он отрывисто закивал, вроде как принимая предложенные мной правила игры.

Глава 17

Я отпустил его палец, улыбнувшись.

— Да не бойся ты, солдат ребёнка не обидит, — сказал я. — Но зависит от того, как этот ребёнок будет себя вести.

Я говорил спокойно, но интонацию подобрал так, чтобы у Вани не осталось сомнений — я говорю на полном серьёзе.

Ваня откинулся на кресло, уставился на палец и начал лихорадочно дуть на него. Щёки у него раздувались, глаза метались, дыхание сбивалось… Типичная паника после того, как пацан понял, что я не собираюсь шутить.

— Кажется, ты его сломал! — зашипел он, тараща глаза. — Он же совсем не сгибается!

Голос у пацана дрожал, но за страхом всё ещё звучала злость.

— Давай посмотрю, — подмигнул я. — Может, попробуем согнуть?

— Да нет, не надо мне ничего от тебя! — выдохнул он и одёрнул руку, проворачиваясь полубоком.

— Как скажешь, — я пожал плечами.

Честно? Я не испытывал по отношению к нему ни злобы, ни жалости. В принципе, мне уже было ясно, что ничем хорошим этот парень не занимается.

Я взглянул на Ваню в зеркало заднего вида. Лицо у него напоминало физиономию американского президента с помятой купюры. Бледное, взмокшее… Ванёк уже понял, что сделал глупость, но было поздно что-то исправлять.

Мне же надо было понять, куда он вляпался, насколько там всё запущено и можно ли его ещё вытащить из этого болота.

А главное — хочет ли он, чтобы его вытаскивали вообще.

Ваня сидел, сгорбленный, как школьник после отцовского выговора. Всё ещё дул на свой палец и шипел сквозь зубы. Видно было, болит, но не критично.

Да, скорее всего, вывих. Суставу нужно будет немного времени, чтобы вернуть подвижность. Но это, если честно, ерунда.

Палец в его случае не страшно. Главное, чтобы парень понял, что неприятности, в которые он влез, могут иметь совсем другой масштаб. Палец-то заживёт. А вот если Ваня не одумается, потом сломается уже не кость, а его жизнь.

Я медленно повернулся к нему полубоком, опершись рукой