Физрук: на своей волне 3 - Валерий Александрович Гуров

С этими словами он перевёл взгляд на Ваню.

— Здравствуй, Ваня!

Пацан опустил глаза, но, впрочем, уже было понятно, они знакомы. Хотелось верить, что они знали друг друга ещё до того, как Ваня влез во всю эту ерунду.

Ваня коротко кивнул менту, будто извиняясь за неловкость. Я наблюдал за ними обоими, стараясь понять, как дальше поведёт себя лейтенант. Понятно, что пистолет у затылка ему понравиться не мог…

Так что теперь всё зависело от того, насколько он злопамятен.

Однако мужик оказался на редкость адекватным. Судя по выражению лица, он уже осознал, что и сам виноват в недоразумении — вылез ночью без формы, каких-либо опознавательных знаков, да ещё и полез к чужой машине с фонариком.

Хорошо, что понял, на самом деле. Значит, беспредела не будет. А отсутствие беспредела при общении с ментами всегда радует само по себе.

— Что у вас тут происходит? — наконец спросил он, глядя то на меня, то на Ваню.

— А что происходит? — я вскинул бровь. — Вышли вот с Иваном подышать свежим воздухом, а тут — вы, товарищ лейтенант, — я развёл руками. — Так что лучше вы скажите, что случилось?

Мент посмотрел на меня внимательно, было видно, что он ещё не до конца понимает, с кем имеет дело. Пистолет лейтенант уже убрал в кобуру, но руку с рукояти не убрал. Держал так, чтобы при необходимости выхватить оружие обратно в долю секунды.

— Мне сообщили бдительные граждане, — произнёс он, покосившись на Ваню, — что вы… — он сделал короткую паузу, подбирая слова, — что вы совершали хулиганские действия по отношению к нему. Вот я и отреагировал.

— Как видите, вас ввели в заблуждение, — спокойно ответил я, позволив себе лёгкую улыбку, чтобы снять напряжение. — Повода для беспокойства нет.

Участковый снова перевёл взгляд на Ваню, явно ожидая, что тот либо подтвердит, либо опровергнет мои слова. Я заметил это и добавил:

— Можете не верить мне на слово, но думаю, Ваня вам всё объяснит, — я кивнул в сторону парня, предлагая ему сказать самому.

Ваня вдохнул глубже, будто собираясь с силами. Я отлично понимал, что в такой ситуации он вполне мог повести себя непредсказуемо. Сейчас ему было выгодно избавиться от меня — подтвердить участковому, что я действительно на него «наехал».

Сказать пару нужных слов — и всё: у лейтенанта появился бы формальный повод прицепиться ко мне.

Да, у меня был свой козырь — я мог рассказать, чем на самом деле занимается Ваня.

Но без доказательств это звучало бы как слова против слов, и я это прекрасно понимал. Поэтому оставалось только наблюдать, к какому решению пацан склонится.

И я, и участковый — мы оба уставились на пацана, ожидая ответа. Ваня стоял, опустив взгляд, явно переваривая ситуацию. Я ждал, что прямо сейчас пацан покажет, из какого теста он сделан.

Наконец Ваня медленно покачал головой.

— Нет, у нас всё в порядке. Граждане, которые вам сообщили об этом, просто неправильно поняли, что происходило…

Он сделал паузу, будто проверяя, как отреагирует участковый. Видно было, что пацан соврал неохотно, но осознанно.

Я слегка улыбнулся и посмотрел на лейтенанта:

— Ещё какие-то вопросы есть, товарищ лейтенант?

Тот не ответил сразу. Его глаза оставались прищуренными, внимательными. В нём чувствовалась старая школа — выправка, осторожность и внутренняя дисциплина, отточенная годами службы. Мент явно был не из тех, кто машет корочкой направо и налево.

Лицо у него было усталое, но взгляд — цепкий. По нему сразу было видно, что мент дослужился до звания не из-за угодливости. Такие ни под кого не гнутся, и это внушало уважение.

Мент смотрел мне в глаза, словно пытался понять, что за человек перед ним. Я тоже молчал, спокойно выдерживая этот взгляд, понимая, что именно сейчас лейтенант решает, чем закончится этот разговор — протоколом или рукопожатием.

Чтобы разрядить обстановку, я первым нарушил тишину.

— Ещё раз извините, что так вышло с пистолетом, — сказал я.

Лейтенант помедлил, но всё-таки кивнул, показывая, что готов на диалог.

— Моя вина тоже есть, — признал он после короткой паузы. — Допускаю, что вы могли подумать именно то, что подумали… так что по этой ситуации вопросов к вам нет.

Лейтенант снова внимательно посмотрел на меня, будто запоминая лицо. Но на этот раз ненадолго: через пару секунд мент перевёл взгляд на Ваню и задержал взгляд чуть дольше. Правда, теперь мне показалось, что он смотрел уже неосторожно, а скорее устало.

— Извините за беспокойство, граждане, — сказал он, наконец убирая руку с рукояти пистолета. — Хорошего вечера.

— Спасибо, взаимно. И желаю вам насладиться матчем, — ответил я, чуть улыбнувшись.

— До свидания, — прошептал Ваня, бледный как полотно.

Я заметил, что руки из карманов пацан так и не вытащил, будто боялся, что они дрожат.

— Всего хорошего, — бросил участковый и, развернувшись, направился прочь.

Звук его шагов растворился между гаражами, и через пару секунд мы с Ваней остались вдвоём.

Я дождался, пока участковый окончательно скроется за поворотом, и только тогда перевёл взгляд на Ваню.

Честно сказать, я не ожидал, что пацан поведёт себя так. Весь этот разговор с ментом мог закончиться куда хуже, но Ваня вдруг проявил выдержку, не струсил, не сдал меня. Что-то, похоже, в его голове щёлкнуло в правильную сторону. Хотелось верить, что теперь он хотя бы начал понимать, зачем я вообще влез в его историю.

Но верить — это одно, а проверять — совсем другое. И проверять я собирался прямо сейчас.

— Послушай, Ваня, — сказал я, — у нас с тобой есть два варианта, как дальше всё пойдёт.

Пацан насторожился, и я продолжил:

— Первый — я прямо здесь и сейчас сдаю тебя ментам. Пусть сами разбираются, что с тобой делать. Но поверь, после этого ничего хорошего тебе не светит.

Пацан вздрогнул и даже шагнул назад. В глазах мелькнул чистый страх.

— А… какой второй вариант? — спросил он с надеждой.

Я помолчал, давая Ване время переварить сказанное. Пусть осознает, что выбор сейчас за ним. Давить смысла не было, потому что если решение не придёт изнутри, всё остальное бесполезно.

— Второй вариант, — продолжил я наконец, — ты рассказываешь мне всё как есть. Без вранья