Не тот год III - Михаил Владимирович Баковец

мы сначала перебили. Такая же участь постигла пятерых патрульных и солдат в двух «секретах». С оберегами и бесшумным оружием мы были лисами в курятнике. Причём в спящем курятнике. Прошло уже около часа с момента, как мы с Хари зачистили блиндажи, а фрицы до сих пор не обнаружили своих убитых.

Но я не жалуюсь. Нам эта тишина только на руку.

Пленные и документы остались под присмотром Ивана, оставшегося с радиостанцией и нашими рюкзаками. А мы вчетвером заняли позиции напротив замаскированных просек, на которых немцы спрятали свои истребители.

Я весь превратился в слух, пытаясь услышать звук моторов наших бомбардировщиков. Но в итоге сначала увидел. По договорённости при подлёте головной самолёт выпустит двойную ракету белого цвета. Вот такая только что заблестела в нескольких километрах с направления, откуда должны нагрянуть наши небесные воины.

Ракеты заметили не только мы. Несмотря на позднее время и сильнейший мороз фрицы несли службу как надо. Едва только вдалеке заблестели ракеты, как сразу несколько наблюдателей среди расчётов ПВО обеспокоенно закричали.

«Ну, понеслось», — мысленно дал сам себе напутствие и начал действовать. Автомат через миг оказался у плеча. Ещё спустя пару секунд он выплюнул первую очередь в направлении зенитчиков и орудия. Удары пуль о металлические детали «флака» в ночной тишине показались оглушительными. Половины магазина хватило, чтобы выбить весь дежурный расчёт. После чего я торопливо достал из подсумка ручную ракетницу, направил её на ближайшую просеку и выстрелил навесом. С громким хлопком — после пальбы из автомата выстрелом его было не назвать — ракета вылетела из ствола. Через секунду-две она зависла на парашютике точно над замаскированными истребителями. Примерно в это же время три таких же осветили соседние просеки.

Ещё спустя полминуты гулко рвануло в глубине леса. Там вспух огненный шар, который быстро превратился в пожар, охвативший несколько деревьев. Это сработала растяжка с зачарованной гранатой в блиндаже с бензиновым генератором, который питал электросеть аэродрома. В первую очередь несколько крупных прожекторов на колесном лафете, накрытых белыми маскировочными сетями. Запасной генератор мы вывели из строя ещё раньше и тихо. Всё, у фрицев теперь света нет.

— Alarm! Alarm!

Со всех концов тайного немецкого аэродрома стали доноситься встревоженные, а где-то и панические крики немчуры. Зазвучали первые выстрелы в никуда. Гитлеровцы не видели врагов. Но паника вещь такая, что каждая тень может показаться врагом и стать причиной, почему палец дрогнул на спусковом крючке.

Я перезарядил ракетницу, прицелился и выстрелил ещё раз. Спустя пару минут над тайным немецким аэродромом висела целая гроздь ярких ракет, заливающих местность мертвенно бледным светом. Этим ракетам гореть теперь не меньше пяти минут. Надеюсь, что этого времени хватит нашим лётчикам, чтобы сбросить бомбы по подсвеченным целям.

«Интересно, а кто на этих У-2 сейчас летит? Может знаменитые ночные ведьмы?», — отстранённо подумал я, бегом направляясь в сторону оставшихся целыми зенитных расчётов. В моей истории эти безбашенные девушки и женщины собрались в полноценный женский полк чуть позже. Вроде бы только в будущем году. До этого момента на У-2 летали в основном мужские экипажи. Из них же в основном состояли и авиаполки. Лишь слегка те разбавляли представительницы слабого пола. Но с теми изменениями истории, которые случились с моим появлением здесь все события запросто могут быть ускорены.

Я ничего так и не услышал даже своим тонким слухом под усиливающим заговором до момента падения первых бомб. Кажется, к середине войны лётчики на У-2 научились (или скорее сообразили, как правильно подобным способом пользоваться) выключать двигатель или уменьшать до предела обороты перед заходом на цель, чтобы себя не выдавать шумом и огненными всполохами из патрубков. И заходили для бомбардировки в бесшумном планировании. Благо, что биплан это позволял. Скоро этот трюк стал собственной фишкой экипажей данного самолёта. Это то, что я помнил про свою Великую Отечественную. В чём-то могу и ошибаться, в мелочах, в нюансах, но не в цельности картины.

Ночные бомбардировщики удивительно точно клали бомбы. Часть «чугуния» рванула среди деревьев совсем рядом с гитлеровскими самолётами, а часть накрыла их ну очень ювелирно. Я своими глазами увидел, как тёмная крупная капля рухнула рядом с хвостом немецкого истребителя и через секунду рванула, разнеся его и соседний, поставленный слишком близко для экономии места под фальшивыми кронами деревьев. И таких попаданий хватало.

Совсем недавно такой тихий и тёмный лес сейчас превратился в вокзальную площадь при пожаре. Гитлеровцев только в моём поле зрения бегало под сотню рыл. Горели мощными кострами самолёты и топливо в канистрах, которое несмотря на свою густоту не потеряло способность воспламеняться. Горели свечами деревья. В первую очередь вспыхнули сосны с елями. Пламя легко взмывало вверх по смолистой хвое. Взлетала ввысь фонтанами земля со снегом от падающих бомб. Воздушные волны от взрывов разносили снег по округе, местами создавая видимость кратковременной метели. Несколько раз во время ничтожно коротких эпизодов условной тишины я слышал истошные нечеловеческие вопли. Скорее всего, они вырывались из глоток тех немцев, которые попали под воздействие отпугивающих амулетов или угодивших под волну горящего топлива, разлитого взрывом.

Товарищей в этой адской круговерти из смерти, огня и страха я не видел, но часто замечал их следы работы. То пара фрицев вдруг рухнут вроде как на ровном месте. То уцелевший самолёт загорится или взорвётся, хотя бомбы рядом не взрывались.

Я от парней не отставал. Бил короткими очередями из трофейного автомата по прекрасно подсвечиваемым пожаром человеческим фигуркам. Какая-то часть оккупантов пыталась бороться с огнём. Другие бестолково носились среди деревьев, держась подальше от самолётов. Третьи пытались увидеть в темноте наши бомбардировщики и взять те на мушку. А кто-то просто палил в ночное небо, как в… небо, посылая пулю за пулей «в молоко».

Во время этой чехарды обратил внимание на пару пулемётных установок ПВО вроде советских. Только здесь вместо четырёх «максимов» сумрачный тевтонский гений поставил два МГ или похожих на них пулемёта. Возможно, какая-то специальная версия. Удивила система питания. По бокам каждого пулемёта расположилась… ну пусть будет катушка. На неё-то немцы и намотали пулемётную ленту, конец которой уходил в приёмник оружия. Работали эти машинки на диво хорошо. Из стволов вырывались такие огненные факелы, что их свет подсвечивал расчёт из пары солдат лучше, чем пламя окружающего пожара. Фрицы из них лупили, не щадя оружейную сталь. Буквально на расплав ствола.

И не промахнулись.

Внезапно я увидел тусклую вспышку над головой. Через секунду последовала ещё одна и ещё. Языки пламени вырывались из подбитого самолёта с короткими