Не тот год III - Михаил Владимирович Баковец

Следуя моему ментальному указанию, птица разжала лапы, выпуская жертву. Секундой спустя гитлеровец отшвырнул её в сторону, а затем схватился ладонями за разодранное лицо. Забыв обо всём на свете, он упал на колени, наклонился, на ощупь набрал в пригоршни снега и приложил его к ранам.

— Фриц, что с тобой? Иван тебя ранил? — услышал я испуганный возглас от последнего целехонького оккупанта.

— Птица… о-о-х, мне птица выклевала глаз… проклятые русские леса… о-о-о, боже, как же больно! — ответил ему тот. — Я ничего не вижу! Я ослеп! Гюнтер, помоги мне, не бросай меня в этом ледяном аду.

Не получив серьёзных повреждений, упавшая в сугроб сова легко вспорхнула вверх. Наша с ней связь оставалась по прежнему прочной. Заставив её сделать несколько кругов среди деревьев над позициями немцев, я решил повторить удачный трюк с последним противником. Но тот, явно находясь под впечатлением от слов безглазого камрада, крутил головой по сторонам столь рьяно, что успел заметить моего пета до атаки.

— А-а-а! — заорал он, не целясь выстрелил из винтовки в сторону птицы и рванул со всех ног в сторону, проваливаясь по колено в сугробах.

Бах!

Среди деревьев вновь звонко хлестнул пистолетный выстрел. И тут же Гюнтер, словно переломившись в пояснице, криво упал в снег и неподвижно замер. Лётчик, ненадолго позабытый всеми, вновь сказал своё веское слово, вмешавшись в сражение.

Глава 19

— Лётчики остались рядом с самолётом. Дойдём до них меньше чем за час даже вот с этими, — произнёс я и кивнул на пленников. — Один из парней ранен, второй остался с ним. Недалеко стоит не то хутор, не то какой-то мелкий посёлок с немцами. Как падал самолёт там увидели и выслали команду…

— И чего ждём? Нужно спешить же! — выкрикнул Хари, перебив меня.

— Тихо ты, — одёрнул латыша Панкратов. — Андрей, продолжай.

— Немцев было шесть. И они — всё. Почти всех прикончил один из летунов. Я так, чуть-чуть помог. Осталась пара подранков, которые едва шевелятся, но фрицы могли отправить посыльного за подмогой, когда понесли первые потери. Там с виду совсем не вояки подобрались. Какие-то обозники или солдаты второй, а то и третьей линии. Для них привычнее толпой из-за угла палить, а не лезть в лоб под пули. Поэтому у нас есть все шансы вытащить лётчиков живыми, даже если до них немцы опять доберутся раньше, чем мы.

— Ясно. Тогда вперёд, — сказал Сашка, когда я закончил доклад. Почти сразу же поинтересовался. — Ты сам как? Вымотался?

— Нормально, но чаровать пока воздержусь. Вот этих сил у меня немного осталось.

Двигаться решили быстро и напрямки, чтобы поскорее добраться до места падения бомбардировщика, пока нас не опередили гитлеровцы. И это нас погубило. В какой-то момент, когда мы проходили по удобной и ровной вершинке распадка, сбоку от Хари, тропящего лыжню, раздался взрыв. Обычно возглавлял отряд я, готовый собрать все шишки на свою заговорённую тушку. Но в этот раз Панкратов пожалел меня, как следует выложившегося во время боя и потом при зачаровании оберегов для повышения выносливости. Да и кто мог подумать, что в такой чаще в глухой ночи что-то могло случиться? Мы не брали в расчёт даже разбежавшихся немцев. Они сейчас без остановки драпают далеко в стороне.

И в итоге напоролись по полной. Здоровяка снесло вниз как тряпичную куклу, следом повалился на снег Иван. Один из немцев зашатался и упал на колени, затем на правый бок и скорчился в позе эмбриона, принявшись тихо подвывать. Меня самого что-то сильно толкнуло в правый бок.

Первой мыслью была такая: засада! Я и действовать стал исходя из него. Рухнул в снег, прикрылся стволом ближайшей кривой берёзки и принялся водить винтовкой по сторонам. Одновременно уже привычно, на инстинктах стал зачитывать заговор невидимости. Но секунды шли, а нападения не было. Ни новых взрывов, ни выстрелов.

Что это был за взрыв никто из нас так и не смог определить. Склонились к предположению, что нашей группе критически не повезло наткнуться на старую мину-ловушку, поставленную с осени или по первому снегу. Тут и место очень удобное было. Буквально ровная тропинка по вершинке, с которой снег сдувается, а вода от дождей быстро высыхает. Может, это были партизаны, уходящие от немецких преследователей, может, кто-то вроде нас, разведчиков. Или наоборот мину поставили гитлеровские егеря, рассчитывая зацепить партизан или советскую разведку. Теперь уже это и не узнать. Лично я склоняюсь к версии, что поработали наши коллеги из разведки — соотечественники либо оккупанты. Уж очень качественная закладка вышла, и вон сколько простояла не стухнув, дожидаясь своей цели. Взрыв был направлен идеально вдоль тропы. Половина нашего отряда, словно под косу попала.

Хуже всего пришлось Хари. Латышу разворотило низ живота и бёдра. Ивану осколки пробили живот и левое лёгкое. Немцу тоже разворотило живот, порвав там всё, включая печень. Моя печёнка тоже пострадала бы не лежи на мне защитный заговор, который я активировал ещё перед атакой на аэродром. Благодаря ему на мне не было ни царапины, только одежда и экипировка пострадали. Ну, и сколько-то там лет жизни ушло. Но это дело наживное. Неприятно, но терпимо.

Несмотря на тяжелейшее ранение латыш всё ещё был жив и даже в сознании.

— Ничего не болит, парни. Только печёт, — с трудом улыбнулся он посиневшими губами. — Сейчас полежу… вы меня забинтуете… Андрей пошепчет… отдохну и пойду.

— Пойдешь, пойдешь, — ответил я ему и не теряя ни секунды положил ладони ему на края самой крупной раны. — Троян, Троян, к тебе обращаюсь! Пусть от глаза твоего под руками мя чужая хвороба уйдёт, глубоко под камень боль упадёт, ломота да сухота сгинет…

Как обычно, заговор подействовал быстро. Практически теряющий сознание Хари встрепенулся. К побелевшему аж с восковым оттенком лицу вернулась кровь. Следующим получил магическое лечение Иван. А вот немцу не повезло. Осколок от мины пробил ему печень и почку. И пока я возился с товарищами, пленный испустил дух.

— Да и чёрт с ним, такую тварь особо и не жалко, — резюмировал Панкратов, когда услышал мой вердикт: помочь не в моих силах, просто некому. И плюнул на снег рядом с остывающим телом немецкого офицера. Но как мне показалось командир слегка слукавил. Совсем уж плевать на смерть ценного «языка» ему не было. Иначе наши усилия по его захвату ничего