Злая. Сказка о ведьме Запада - Грегори Магуайр

так вот, Глинду абсолютно выбил из колеи случай матушки Клатч. Глинда не навещала бедную женщину и ни с кем не обсуждала её состояние, поэтому Эльфаба раз-два в день пробиралась в лазарет одна. Бок полагал, что болезнь матушки Клатч вскоре отступит. Однако через три недели мадам Моррибль начала беспокойно намекать, что у Эльфабы и Глинды, которые по-прежнему жили вместе, теперь нет матушки-компаньонки. Она предложила им обеим переехать в общую спальню. Глинда, которая больше не ходила к мадам Моррибль одна, кивнула и безропотно согласилась на эти стеснённые условия. Тогда именно Эльфаба придумала решение их проблемы, пытаясь в основном хоть немного уберечь остатки достоинства соседки.

Вот так десять дней спустя Бок оказался в летнем дворике кабачка «Петух и Тыквы», ожидая будний дилижанс из Изумрудного города. Мадам Моррибль не позволила Эльфабе и Глинде присоединиться, поэтому ему пришлось самому определять, кто из семи вышедших пассажиров – няня и Нессароза. Изъян сестры умело скрыт, предупредила его Эльфаба. Нессароза может самостоятельно выйти из дилижанса, даже с некоторым изяществом, – конечно, при условии, что там крепкие ступеньки, а сходить придётся на ровную землю.

Бок встретил их, поприветствовал. Няня оказалась краснолицей и дряблой старушкой, похожей на тушёную сливу: её морщинистое лицо, казалось, держалось на одних только складках в уголках рта и набрякших век. Более двадцати лет, проведённых в бесплодных землях Края Квадлингов, сделали её апатичной, неряшливой и обиженной на весь мир. В её возрасте следовало бы дремать в каком-нибудь тёплом уголке у камина.

– Приятно видеть настоящего маленького манникинца, – пробормотала няня Боку в качестве приветствия. – Как в старые добрые времена.

Затем она обернулась в тень и позвала:

– Иди сюда, моя крошка.

Если бы его не предупредили, Бок ни за что не счёл бы Нессарозу сестрой Эльфабы. Зелёной она, конечно, не была – не была даже сине-белой, точно светская особа с плохим кровообращением. Нессароза вышла из кареты грациозно, осторожно, с некой неуловимой странностью, нарочно опуская вниз пятку, чтобы встать на железную ступеньку всей стопой. Эта необычная походка невольно заставляла наблюдателя сперва посмотреть на её ступни, и тело не так бросалось в глаза – по крайней мере, поначалу.

Ноги опустились на землю, утвердились на ней с неуклонным намерением удержать равновесие, и Нессароза оказалась перед Боком в полный рост. Она была точно такой, как описывала Эльфаба: прекрасной, розовой, тонкой, как пшеничный стебель, и безрукой. Немного сглаживала впечатление академическая накидка, искусно драпировавшая её плечи.

– Приветствую, добрый господин, – поздоровалась она с лёгким кивком. – Саквояжи наверху. Справитесь?

Её голос, в отличие от резкой манеры разговора, свойственной Эльфабе, звучал мягко и гладко. Няня осторожно подтолкнула Нессарозу к двуколке, которую нанял Бок. Он заметил, что девушка не может двигаться уверенно, не имея возможности опереться на поддерживающую руку.

– Вот так повезло старой нянюшке – следить за девочками, пока они на обучении, – пожаловалась няня Боку, пока они ехали. – Ну мать-то их мало того что святая, так ещё и давно лежит в подводной могиле, а отец совсем голову потерял. Но семья всегда была выдающаяся, а такие, как вы знаете, и в упадок приходят блестяще. Безумие – самый яркий путь. Старик, Владыка Тропп, ещё жив – правда, разума в нём как в старом лемехе. Пережил и свою дочь, и внучку. Эльфаба – третья наследница Троппов. Станет в будущем Владычицей. Ну, вы сами из Манникина, вы знаете, как всё устроено.

– Няня, не сплетничай, это ранит мою душу, – недовольно призвала её Нессароза.

– О, моя милая, не волнуйся. Этот Бок – наш давний друг, или почти что давний, – отмахнулась няня. – В адских болотах квадлингов, друг мой, мы и вовсе разучились культурно разговаривать. Всё квакаем хором с тем, что осталось от лягушачьего народа.

– У меня сейчас от стыда голова лопнет, – очаровательно выбранила её Нессароза.

– Но я правда знал Эльфи в детстве, – сообщил Бок. – Я из Раш-Маргинс в Венд-Хардингс. Должно быть, мы и с вами встречались.

– По большей части я предпочитала жить в Кольвен-Граундс, – сказала няня. – Скрашивала последние дни леди Партры, второй наследницы Троппов. Но пару раз посетила Раш-Маргинс. Так что, может, я и вправду вас видела, когда вы по малолетству ещё бегали без штанов.

– Здравствуйте, – церемонно сказала Нессароза.

– Меня зовут Бок, – представился Бок.

– Это Нессароза, – сообщила няня, как будто девушке было больно или неудобно представляться самой. – Она должна была прибыть в Шиз только в будущем году, но мы узнали, что какая-то гилликинская воспитательница внезапно сошла с ума. Поэтому все и призвали на выручку старушку-няню, а разве может няня оставить свою малютку? Сами видите, почему нет.

– Эта болезнь – печальная загадка. Мы все надеемся, что этой даме станет лучше, – сказал Бок.

В Крейг-холле Бок стал свидетелем воссоединения сестёр. Оно прошло на удивление тепло и радостно. Мадам Моррибль приказала железяке Громметику приготовить чай и угощения для наследниц Тропп, а также для няни, Бока и Глинды. Бок, которого уже начало беспокоить упорное молчание Глинды, с облегчением заметил, что та бросила суровый, оценивающий взгляд на элегантное платье Нессарозы. Возможно, предположил он, Глинда также задавалась вопросом: как могут две сестры, обе калеки, одеваться так несхоже? На Эльфабе было самое скромное из её тёмных платьев; сегодня она выбрала тёмно-фиолетовое, почти чёрное. Нессароза старательно удерживала равновесие, сидя на диване рядом с няней: та помогала ей, поднимая чашку к её рту и отламывая кусочки маслянистых пышек. Девушка была в зелёных шелках – цвета мха, изумруда и жёлто-зелёных роз. Зелёная Эльфаба, сидела по другую сторону от сестры, осторожно поддерживая её под спину, когда та откидывала голову назад, чтобы отпить чай, – и казалась модным аксессуаром к её наряду.

– Наша договорённость весьма необычна, – говорила мадам Моррибль, – но у нас, увы, нет столько жилого пространства для всех особенных девушек. Мы оставим мисс Эльфабу и мисс Галинду – теперь Глинду, дорогая? Как необычно – мы оставим этих давних приятельниц вместе, как и повелось, а вас, мисс Нессароза, поселим с вашей няней в соседней комнате, которая была прежде отведена бедной старой матушке Клатч. Комната маленькая, но лучше воспринимайте её как уютную.

– А как быть, когда матушка Клатч поправится? – подала голос Глинда.

– О, моя дорогая, – умилилась мадам Моррибль, – сколько уверенности у молодых! Трогательно, правда. – Она продолжила более жёстким тоном. – Вы уже рассказывали мне о прошлом рецидиве этого необычного заболевания. Я могу только предположить, что он перешёл в постоянный. – Она жевала печенье в своей медленной, рыбьей манере, втягивая и надувая щёки, как кожаные клапаны мехов. – Конечно, мы все будем надеяться. Боюсь, не более того.

– И молиться, – добавила Нессароза.

– Ну да, это само собой разумеется в благовоспитанном обществе, мисс