Ковыряла - Павел Сергеевич Иевлев

Более-менее неплохо. Кормёжка получше, чем на соцмине, но хуже, чем на Средке. Чисто. Запах, который тебя так смущает — это дезинфекция. Тут кибов-уборщиц целый штат, ну и детей моют постоянно, кто ещё слишком мелкий, чтобы мыться самому. Дети разбиты на «помёты» — группы рождённых в одной партии и единой генсерии. Это обычно полсотни младенцев, к выпуску остаётся примерно тридцать. От рождения до выпуска вместе, пацанов и девчонок поровну. Учатся, играют, тренируются, развивают мозг и тело, усваивают обязательную начальную программу. После того, как девчонкам ставят имплы, можно жить вдвоём, пацан-девчонка, до того нет, с этим строго. Таришке, помнится, не терпелось попробовать, но честно дождалась. Некоторые помёты после интера селятся на низах вместе, становятся корпами, некоторые нет. Наш распался сразу, половина не захотела уходить, а остальные разбежались кто куда. Только мы с Таришкой держались более-менее вместе, да и то…

— Что?

— Ничего. Неважно. Тихо, киб на лестницу вышел!

Киб закончил обход одного этажа и перешёл на следующий. Всё это время мы молчали. Козя напряжённо сопела мне в ключицу, явно собираясь спросить что-то ещё. Как только дверь за кибом закрылась, не выдержала:

— Ты сказал, помёт — полсотни, а выпуск — тридцать. Как так?

— Отбор же, — удивился я. — Детей в интере постоянно обследуют, отбраковывают тех, кто с гендефектами, у кого задержки в развитии, девиации поведения, нарушен эмоциональный контроль и так далее. Слишком пассивный. Слишком агрессивный. Слишком тупой. Слишком умный. Недостаточно здоровый. Все критерии не раскрывались. Не обязательно тридцать, может, и сорок выпуститься, и двадцать пять — как повезёт. Геноматериал тщательно отбирают, но бывают неудачные комбинации. Нам никогда не объясняли причины, почему тот или другой ребёнок не перешёл на следующий этап. Мы это не обсуждали, не принято. Я вот постоянно искал пути выхода, боялся, что попаду в отбраковку.

— Почему?

— Да без особых причин, на самом деле. Все этого боялись. Просто у меня характер такой, что ли, — не люблю ждать, ищу обходные пути заранее. Если бы спалили, небось сразу в отсев ушёл бы.

— А куда девались те, кого отсеяли?

— Без понятия. Такие вопросы сами по себе могли привести тебя в брак. Во всяком случае, так считалось.

— Странно, наверное, вот так расти, не зная, что тобой будет…

— Не с чем сравнивать. Мне кажется странным расти как ты, одна, с мамой. У нас постоянно движуха была: сходились, расходились, ругались, мирились, меняли партнёров, обсуждали, уходить ли из интера, спорили, какой выбрать ренд…

— Ну да, — вздохнула Козя, — я даже не целовалась никогда.

— Серьёзно?

— А с кем?

— Да ладно, в школе полно пацанов и почти нет девчонок. Чуть-чуть инициативы…

— Я боялась.

— Чего?

— Что если с кем-то поцеловаться, то он захочет большего. Пацаны же хотят этого?

— Всегда! — фыркнул я.

— А мне нельзя, у меня контрацепт-импла нет. И объяснить это никак, сразу всплывёт, что я без айдишки и всё такое.

— Риск есть, — согласился я.

— Тиган… — Козя напряглась даже, — а ты не мог бы, ну… меня поцеловать?

— Чего? — удивился я.

— Да, у тебя эта, как её… Таришка, она красивая, я всё понимаю, — горячо зашептала она, — просто поцеловать, ничего такого, мне ничего больше и нельзя. Вдруг мы спалимся, нас схватят, а я даже не попробовала, как это! Обидно же!

— Ну… как-то…

— Да, я некрасивая, но тут же темно, можешь себе представить кого угодно!

— Да нет, ничего такого. Просто как-то…

— Ну пожалуйста!

Козя встала на цыпочки и потянулась к моему лицу. Я наклонился, и наши губы встретились. Сначала было неловко и странно, она слишком старалась, но потом ничего, приятно даже. Не самый плохой способ скоротать время.

* * *

— Киб прошёл, — отстранил я девчонку. — Нам пора.

— Было совсем плохо? — спросила она.

— Нет, у тебя хорошо получается, не комплексуй.

— Тебе правда понравилось?

— Да.

— И мне.

— Рад за тебя, а теперь пора. Мы сюда не целоваться пришли так-то.

Интеры строили уже после Чёрного Тумана, когда потребовалось быстро восстановить численность населения, так что следящее оборудование дешёвое и паршивое. Камеры имеют мёртвые зоны, а ещё… Ну да, традиции неизменны — залеплены жвачкой. Мы постоянно так развлекались — зная мёртвую зону камеры, подбирались туда парой: пацан покрепче и девчонка полегче. Девчонка залезает парню на плечи и, вытянув руку, лепит комок жвачки на объектив. Их периодически чистят, но редко, и дети залепляют снова. Смысла в этом большого нет, просто прикольно.

Так что до подвала мы спустились без задержек. В отделении «носилок» камеры смотрят в боксы, по коридору можно пройти свободно, дежурные кибы детей игнорят, у них другие задачи.

— Ой, что это? — прилипла к прозрачной стене бокса Козя. — Что с ними?

— Так это «носилки» же, — не понял причины удивления я. — Такой ренд. Ты что, не знаешь, откуда дети берутся?

— Ну, как бы знаю, но… Не думала, что это вот так выглядит.

Ренд в «носилки» среди девчонок считается паршивым, почти как «на мусор» у пацанов. Имплухи ноль, только нейровентиль, выплаты небольшие, а здоровье прибивает, говорят, реально жёстко. Сюда попадают те, кто по внешности или физухе не прошёл в другие ренды, или кому просто не повезло. Требований к «носилкам» минимум, нужен только здоровый репродуктивный аппарат. Внешность, генотип и так далее значения не имеют, из всего организма используется одна матка, в которую помещается оплодотворённая яйцеклетка из генобанка. Мозг отключён, рендовая лежит со шлангами ввода и вывода во всех местах, подключённая к следящей аппаратуре, в ней растёт зародыш. Вырос, вытолкнула, переключается в режим лактации, или, как тут говорят, «дойки». Молоко добавляют к питанию новорождённых, оно полезнее синтетики. Потом инъекция гормонов и снова оплодотворение. Стандартный ренд — двенадцать выношенных, на повторный «носилки» не годятся, ресурс исчерпан. Списываются в шлочки, прогуливать выплату и доживать. Та, на которую сейчас смотрит Козя, явно близка к концу ренда, так что выглядит не очень — груди мешками свисают в разные стороны, растяжки, отёкшие ноги с раздутыми венами, истончившаяся кожа, воспалённая там, где её натёрла система вывода метаболитов, поредевшие волосы, растрескавшиеся губы, корка на глазах. На последней беременности уход за «носилкой»