Моя чужая новая жизнь - Anestezya

— Я был достаточно убедителен?

Медленно, нехотя возвращаюсь в нашу суровую реальность, и сердце сжимается от болезненной нежности, когда я вижу его взгляд. Не то слово, любимый.

— Тогда пообещай мне больше не исчезать без предупреждения.

Рассеянно киваю, думая о том, что сейчас я бы могла пообещать что угодно. И даже сдержу своё слово. История с Вайсом в прошлом, а уж с Ирмой как-нибудь я разберусь.

* * *

Чёрт! Кто там ломится в дверь с утра пораньше? Я сонно разлепила глаза, бросив взгляд на часы. Формы Фридхельма нет, значит он уже ушёл.

— Где фрау Винтер?

Судя по звукам, у меня в гостиной топчется целая толпа. Что за бесцеремонное вторжение? Я торопливо набросила халат и как раз вовремя — в дверях спальни нарисовался мужик, кажется, из роты генерала.

— Фрау Винтер? — я осторожно кивнула. — Вы должны пройти с нами.

Переход от реальности к шизе оказался настолько неожиданным, что я даже не успела полноценно испугаться. Лишь невозмутимо сказала.

— Могу я одеться?

Он явно не спешил выходить. Нехорошее предчувствие ледяной волной разливалось внутри.

— Хотя бы отвернитесь.

— Не пытайтесь бежать, — холодно бросил он, но всё же вышел.

Я торопливо метнулась к шкафу и схватила бельё. Потянула первое попавшееся платье, но внезапно передумала. Будет уместнее одеть форму. Может, совесть у них проснётся. Всё-таки я немало сделала для Вермахта. Подумав, я достала из-под стопки белья ампулу с ядом и сунула её в карман. Если всё пойдёт совсем плохо, то… Услышав шум, я подошла к открытому окну. Холера! Они забрали и Катю.

— Вы готовы? — мужчина без стука открыл дверь.

— Я арестована?

Он распахнул дверь, пропуская меня и отчеканил:

— Прошу вас не задавать вопросов.

Ну хотя бы не одели наручники. Я послушно села в машину, машинально отметив, что меня не затолкали в грузовик как Катю. Может быть, это недоразумение? Ну что у них может быть на меня? Ирма спалила моё происхождение? Ну так это не повод арестовывать. Я уверена, генерал бы сначала вызвал меня на ковёр, требуя объяснений. Всё-таки есть разница — обвинить арийку без доказательств или кивнуть на первую попавшуюся русскую, мол, она партизанка. У них есть арестованный подпольщик, но он меня никогда не видел, значит, не мог выдать. А что если попался Вайс? Да ладно, русский разведчик настолько хлипкий, что при первом же допросе слил и меня, и радистку? Вряд ли, тут что-то другое…

Пиздец какой-то, меня провели вниз и заперли в камере. Интересно, Фридхельм знает про этот беспредел? А вдруг он тоже арестован?

— Доброе утро, Эрин, — я поёжилась, увидев на пороге Шварца.

— Оно вовсе недоброе, — поморщилась я. — Может быть, вы объясните мне, что происходит?

— А вы не догадываетесь? — невинно улыбнулся он.

Ага, очень умно. Видать рассчитывает, что я начну задавать наводящие вопросы и окончательно себя утоплю. А вот хрен тебе. Я спокойна и, разве что, в недоумении. Уверенная, что это обязательно разрешится. Помнится, я читала, что обмануть можно даже детектор.

— Не имею ни малейшего представления, — холодно улыбнулась я.

— Проходите, — он открыл дверь, пропуская солдата.

— Вы решили пропустить стадию официального допроса и начать с пыток? — иронично спросила я.

— Пока нет, — он кивнул парню. — Приступайте.

Блядь, да разве можно так пугать! Я же чуть инфаркт не заработала. Хотя то, что у меня сняли отпечатки тоже не есть гут. Тут явно дело не в слухах, отпечатки пальцев берут, когда конкретно подозревают в совершённом преступлении.

— И кстати по поводу допроса, — он снова осклабился в ухмылке. — Поверьте, мне не доставит ни малейшего удовольствия избивать или калечить вас. Так что, думаю, чистосердечное признание упростит всё нам обоим.

— Признание в чём? — недоумевающе спросила я.

— О, бросьте, — скривился он. — Будто вы не знаете, что сегодня ночью кто-то проник в кабинет генерала и похитил из сейфа конверт с секретным планом.

— Понятия не имею, — отпарировала я. — Ночью я была дома с мужем, что он и подтвердит. Кроме того у меня нет ни малейшего мотива, чтобы похищать секретные данные.

— Этот мальчишка раскололся и сообщил нам, что в штабе есть человек, который работает на советскую разведку.

— И вы подозреваете меня? — изумилась я.

— Ну а кого мне ещё подозревать? Не генерала же. Вайса я знаю давно, Файгль кажется вполне надёжным. А вот вы прекрасно знаете русский, да ещё жалеете при каждом удобном случае этих унтерменов.

— Это ещё ни о чём не говорит, — возмущённо ответила я. — И повторяю, я была ночью дома.

— Ночью, возможно, но вот один из солдат видел вас вечером в штабе.

— Вообще-то, я каждый день туда прихожу и что?

— А Ирма рассказала, что у неё вчера пропал фотоаппарат, который чудесным образом сегодня нашёлся, да ещё и без плёнки.

— Не понимаю, к чему вы клоните?

— К тому, что, если ваши пальчики найдут на её фотоаппарате, это послужит доказательством. Мне даже не понадобится ваше признание, чтобы связать единую картину, — самодовольно рассуждал Шварц. — Тот, кто украл фотоаппарат, проник в кабинет генерала и, вскрыв конверт, сфотографировал документы, чтобы затем передать их подпольщикам.

— Большего бреда я ещё не слышала, — скептически усмехнулась я. — Ирма подкатывает к моему мужу, она скажет что угодно, чтобы убрать меня с дороги, но вы-то адекватный человек. Подумайте сами! Я два года верно служу Рейху. Если бы я была советской разведчицей, то почему я не проявила себя раньше?

— А это уже отдельный вопрос, — пожал плечами Шварц. — Возможно, об этом лучше побеседовать с вашим супругом и выяснить, не прикрывает ли он предательницу.

Я села на деревянную койку. Мысли метались как пришибленные и главное — не было ни одной толковой. Подставила меня эта сучка грамотно, ничего не скажешь. И обратного хода нет! Даже если сдам Вайса, объяснить, почему я прикрывала русскую радистку, будет сложновато. А если они бросят в камеру и Фридхельма? И Вилли? Ведь с точки зрения генерала он тоже виноват, раз проморгал под носом предательницу. Господи, ведь решила