Фантастика 2025-57 - Елена Артемова

— Дим, это чего щас было⁈ — в вытаращенных глазах брата горели восторг и ужас.

— Это? Ну, считай, что это двоюродный брат тебе по видеосвязи позвонил, поблагодарил за посылку и гостинцы и от всей своей семьи приветы передал. Это была добрая охота, — медленно выговорил я. Слова казались одно другого тяжелее, давались с большим трудом и рот покидали крайне нехотя.

— Офигеть! Это взаправду что ли было⁈ Ты тоже видел⁈

— Что вы там видели оба — потом расскажешь, понесли его в дом, видишь — жар поднимается, заговариваться начинает! — это, кажется, мамин голос. А у кого жар, и кого надо нести в дом? И в какой? Не помню…

Я сидел на бревне на берегу лесного озера. Отсюда, со склона, его форма напоминала глаз, такой восточный, неширокий. Никогда не видел водоёмов такой странной формы, они как-то круглее обычно.

— Плохое здесь место, Дима, — внезапно прозвучал рядом знакомый голос, и я едва не слетел с бревна. Это что ещё за новости⁈ Слова снова появлялись прямо в голове, звуча разными голосами, словно их произносили люди на нескольких языках, заставляя некоторые из них отзываться эхом, причём и оно тоже было каждый раз новым.

— Здравствуй, Откурай. Ты пришёл за мной? — я очень старался, чтобы голос звучал ровно. Но, видимо, все силы ушли на то, чтобы не заорать и не сорваться с бревна бегом напролом через тайгу.

— Нет, Дима. Твой путь ещё продолжается, — это отозвалось в голове как «оленям ещё долго нести нарты». Воодушевляюще прозвучало, очень. — Здесь вокруг много местных злых духов. Люди зовут их «бохолдой». Они слабее тебя, но их много. Дурное место здесь.

— А как ты сюда попал? — определенно, задавать идиотские вопросы — это у нас фамильное.

— Скучно, — улыбнулся одноглазый шаман, вполне дружелюбно поглядев на меня. — Предки смотрят на тебя всегда, видят каждый шаг, знают каждую мысль. Мало кто может позабавить лучше тебя. Мы с тобой тоже в родстве, хоть и не кровном, так что и я вижу твой путь, — эхо назвало это «следы нарт под звездами, пока снег не занёс».

— Скажи, Откурай, моей семье эти… бохолдой не навредят? — это единственное, что по-настоящему меня волновало.

— Вот видишь — снова не о себе думаешь, а о других людях, пусть и близких. Мало таких осталось, кто не бежит только за своим интересом, — а это «перевели» как: «ест вареное мясо один в пустом балагане».

— Твой брат и сын взяли много рыбы, но взяли хорошо, правильно. Лишнего не хватали. Сын хотел забрать старую щуку, но брат отпустил её. Твоя мать варит уху, будет давать тебе. Хорошая будет уха, жирная. Жена меняет тряпку на твоей голове, пугаясь, что она так быстро сохнет. Дочь обняла ноги и спит рядом. С ними всё хорошо. Завтра перед закатом на летучих нартах прилетит друг и заберёт вас домой.

Я молчал, словно опасаясь спугнуть хорошие новости. Очень не хотелось бы, чтобы старик таким же ровным голосом продолжил фразу чем-то вроде: «только найди не дне озера Скоропеино кольцо».

— Здесь очень давно бились два сильных шамана. Один победил, но нечестно. Он заманил девочку из местных и принёс ее в жертву. Её дух набрал большую силу, убил соперника. А потом убил и хитрого шамана. Три души, навечно связанных друг с другом, прикованы к этому месту, и здесь не могут жить ни человек, ни зверь. Ты можешь освободить их.

Я остановил решительно непарламентское выражение, уже практически сорвавшееся с языка, воистину нечеловеческим напряжением сил. Всё-таки сглазил.

— А можешь просто улететь домой. В тебе сила и старая кровь, Дима. Ты сам можешь решать, как поступить. Я не стану ни просить, ни приказывать. Ты много сделал для моего рода.

Перед глазами возникло огромное зеркало воды, уходящее в горизонт. Скалы по краям бухты спускались вниз, к берегу, а некоторые, казалось, росли из морского дна, поднимаясь к Солнцу. На камнях росли деревья, густой кустарник, травы и цветы. Тёплый и солёный ветер доносил запахи, которых ни мой, ни волчий нос узнать не могли. У самой воды, на широкой полосе ослепительно белого песка, спускавшегося к воде, менявшей цвет от нежно-голубого у берега до густого сине-зеленого на глубине, с восторженным визгом бегали дети. С белых шезлонгов, накрытых покрывалами с каким-то вышитым логотипом в форме стилизованной буквы «W», за ними наблюдали мамы. Смуглые, темноволосые. Лишь одна со светлыми волосами сидела рядом с двумя мальчишками, помогавшими сестре строить замок из песка. У них получилась настоящая сказка — глубокий ров опоясывал готический профиль постройки, подвесной мост соединял его берега. Причудливо разложенные травинки, ракушки и круглые разноцветные камушки делали замок поистине потрясающим. Пробегавшие мимо дети замирали и обходили вокруг медленно, раскрыв рты. Девочка положила на верхушку одной из песчаных башенок розовую раковину, обернулась, поправив голубую панамку с вышитым на боку корабликом. И улыбнулась мне. Маленькая Дайяна Кузнецова теперь радовалась всему — теплому солнышку, ласковому морю, куда принес их большой серебристый самолёт. А сильнее всего — тому, что мама наконец-то перестала плакать.

— Та девочка, которую обманул местный шаман, была всего на одну зиму старше, — прозвучал голос, хотя на бревне я сидел уже совсем один. Хитрый старик не оставил мне ни единого шанса.

Я открыл глаза. Ниже пояса всё затекло так, что даже испугался — сперва показалось, что вообще ничего не чувствовал. Скосив глаза, увидел макушку дочери, закинувшей на меня во сне ноги, как она любила. Рядом на лавке сидя спала мама, держа меня за запястье. Поднял глаза — голова моя лежала на коленях у Нади, которая спала, привалившись боком к печке. Да, похоже, затёк в это утро не один я. В доме стоял яркий, чуть металлический запах сырой рыбы. И пахло ухой. Желудок, истратив все запасы терпения, прокомментировал учуянный запах еды такой руладой, что, пожалуй, впору было бы самой Монтсеррат Кабалье. И меня как током ударило, потому что дёрнулись все — Надя сверху, мама сбоку и Аня внизу.

— Привет, девчонки, как насчёт ушицы? — снова начал я с самого животрепещущего.

Аня с криком: «Папа, папа!» поползла прямо по мне, нещадно толкая острыми коленками в совершенно неподготовленные