Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

и решительно вытащил из кармана пиджака телефон. У него нет мамы, но есть берегиня, его нежная и любящая жена, которая удивительным образом неожиданно стала для него воплощением всего самого лучшего. Прав дед: охраняй свое настоящее богатство, которое находится рядом, а не за бронированными сейфовыми дверями или на банковских счетах.

Глава пятая

Тибет, монастырь Гомпа Намгьял.

Февраль – март 2011 года

Ломакин с интересом наблюдал за двумя молодыми монахами, сидевшими друг против друга на циновках в маленьком помещении, и едва сдерживался, чтобы не вмешиваться в сложный процесс медитации и магических процедур. В халатах из сукна тусклого желтого цвета, называемых «кашаи», они сидели, скрестив ноги и вытянув перед собой руки ладонями вперед. Набрав в грудь воздух, монахи один за другим резко выкрикивали непонятное «хик!» и раскланивались. Эти ребята, мнящие себя мистиками горной магии, вызывали у Хазарина приступы непроизвольного смеха. Странная процедура повторялась изо дня в день, только хувараки – монастырские ученики – менялись, варьируя пары для занятий.

Уже прошло полтора года, как он находится в небольшом монастыре на территории Китая, прячась не столько от русской Службы имперской безопасности, сколько в поисках самого себя, в осмыслении произошедших с ним событий.

Тогда, в конце лета 2009 года он чудом ушел из облавного кольца, успел проскользнуть в маленькую щелочку, которая захлопнулась за его спиной через пару часов, как только Хазарин пересек границу Китая. Повезло и здесь. Его никто не заметил и не схватил как нарушителя или лазутчика. Использовав плетение «скрыта», он за два дня ушел далеко от опасных участков, после чего материализовался в чужом для него мире как немецкий путешественник Йоханн Шварц – незамысловато, простенько, зато не забудешь как зовут. Почему немец? Хазарин давно заметил, да и слышал от людей, побывавших в Поднебесной, что китайцы очень благоволят именно немцам, люто ненавидят индусов, японцев и уйгуров, нейтральны по отношению к англичанам, французам и русским. Ну, русским себя Ломакин Евгений Сидорович не рискнул позиционировать, тем более что и документы на имя Шварца давно были изготовлены и ждали момента для легализации. Кто знает, как отреагирует китайская контрразведка, если сцапает русского, который нигде, ни на каких пунктах прохода не зарегистрирован. А Шварц давно сидел в базах данных, аж с 1995 года, путешествуя по Тибету в поисках откровений и впитывая в себя буддистскую культуру и мораль.

С деньгами оказалось просто. Часть поменял на местную валюту, часть положил в Коммерческий Европейский банк в городе Чэндэ, откуда продолжил свое путаное путешествие. В октябре Хазарин уже был в предгорьях Тибета, и поиски смысла жизни завели его в Гомпа Намгьял. Настоятель монастыря старый, как сами горы, лама Горжап, встретил его во дворике, вымощенном природным темно-красным камнем. Ломакин не был настолько сведущ, как должны одеваться знатные монахи, но он видел, что на Горжапе не было монашеского одеяния, а платье его ничем не напоминало и одежду мирянина; всего лишь длинная – почти до самых пяток деревянных сандалий – юбка и китайского покроя жилет гранатового цвета с большими проймами для очень широких рукавов желтой рубахи. На груди Горжапа висело странное и необычное ожерелье – четки из кружков какого-то сероватого материала вперемешку с коралловыми бусинами. Позже Хазарин узнал, что эти четки выточены из человеческих черепов и тщательно отшлифованы. В ушах ламы блестели большие золотые кольца с украшениями из бирюзы. Собранные в толстую длинную косу волосы падали чуть ли не до пят, струясь черной змеей по ложбинке позвоночника.

Горжап – это диковинное чудо по мнению Хазарина – долго стоял напротив гостя, рассматривая его в полном молчании. Потом соизволил сказать на хорошем английском:

– Я видел тебя в своих путешествиях. Ты хочешь найти уединения или победить демонов, грызущих тебя? А в действительности узреть свой дальнейший путь?

Хазарин, знавший английский достаточно, чтобы понимать и разговаривать, осторожно ответил, что путешествует давно, и вот захотел приобщиться к практикам самого Горжапа, который, по многочисленным утверждениям, умеет отделяться от своего бренного тела и странствовать в телах демонов, которых приручил и заставил служить себе.

Лама Горжап благочестиво кивнул и вытянул руку в направлении каменной сараюшки, примыкающей к задней стене монастыря, и сказал, что жить гость будет там столько, сколько пожелает, или пока ему не надоест эксклюзивное учение, или не помрет в момент странствий в теле необузданного демона. Были еще какие-то варианты, но Хазарину пока хватило крыши над головой.

Дело в том, что лама действительно в молодости ушел высоко в горы и жил в пещере почти десять лет, беспрерывно медитируя и подчиняя себе демонов Четырех Стихий. Закалившись в борьбе с ними, почувствовал силу и прояснение ума, чтобы спуститься к людям, основать монастырь Гомпа Намгьял и начать практику, требовавшую изрядных сил, умений и желания. В тот момент, когда Хазарин переступил порог своей кельи, в монастыре обучалось два десятка хувараков, двое из которых сейчас с отчаянным придыханием кричали «хик», чтобы достичь медитативного состояния и вселиться в своего беса. Почему занимались парами? А чтобы чертов бес не овладел душой ученика и не сотворил с ним непотребство. Напарники строго следуют инструкциям и зорко следят друг за другом. Бесу не найти лазейку. Были случаи, признавался в период редких скупых бесед лама Горжап, что демон брал в рабство душу монастырского хуварака и истязал его несколько дней, пока глупца не выводили из медитации.

– Хочешь ли ты теперь остаться и понять суть моих учений?

Вместо ответа Хазарин показал Горжапу несколько плетений, сотворив из пустоты огонь, потом спрятавшись за полог невидимости (пока ошеломленные хувараки искали его, он спокойно стоял за спиной ламы), а в конце просто шарахнул ледяным шаром в каменный колодец, куда стекала дождевая и талая вода по узким расщелинам гор. Зря, конечно, он продемонстрировал свои боевые способности. Утечка информации могла ему дорого стоить, и первое время Хазарин очень внимательно присматривал за монастырскими учениками, боясь огласки. Ведь в пяти километрах от монастыря, чуть ниже, за небольшой рощей, находилась деревня. Там частенько возникали стихийные базары. Горные тропки приводили в нее купцов, ремесленников, да и просто путешественников для получения эмоций. Все, как в стародавние времена. Здесь как будто время и не сходило с одной точки. Так вот, хувараки бегали вниз, чтобы прикупить для себя одежду, бумагу, гигиенические принадлежности, сладости. Любой мог брякнуть, что в монастыре Гомпа Намгьял появился странный немец, с виду обычный любитель чужих обычаев, пилигрим, но имеет силу мага и разбрасывается потешными огненными шарами.

Но за