Негерой - Д'Камертон

предлагают, Богдан задумался. В отличие от жены, ему не понравилось, как их охаживали эти благодетели. Уже наевшись досыта лжи и обмана, он смотрел на каждого с опаской и недоверием, что и спасло их в дальнейшем. Ехать на своей машине им запретили, сославшись на специально выделенный для таких целей автобус. В назначенный день они приехали на сборный пункт, где их зарегистрировали, собрав очень много данных, что добавило подозрений главе семейства. Когда им указали в какой автобус нужно грузиться, Богдан не слушая возражения жены, отвёл её в сторону и заставил сесть в свою машину. Видя серьёзное лицо мужа, Анна перестала спорить и просто доверилась ему. Через несколько минут автобус отправился в путь, а следом за ним и Богдан со своим семейством. Держась на приличном отдалении, они проследили за автобусом до конечной точки маршрута и вот тут у Анны отпали все вопросы.

Когда автобус въехал в первый охраняемый периметр из колючей проволоки, а впереди показались безконечные ряды из контейнеров, приспособленных для жилья, то её прошиб холодный пот. Они видели через окна в автобусе, как люди пытались протестовать, но транспорт не остановился, и проехав второй охраняемый периметр скрылся за поворотом. Пол часа они просидели в машине в полном ступоре, и не сговариваясь решили возвращаться назад, в свою квартиру. Вот только их квартиры уже не было, так как их город был ещё ближе к зоне соприкосновения, чем наш.

- Вот так они и оказались бомжами, шлялись на грани обморока по окрестностям, пока не оказались тут. Закончила свой пересказ Светлана. – А я лишний раз убедилась, что мы всё сделали правильно.

- Похоже на то. Согласилась Наталья Петровна. – Значит, и нам нет смысла идти дальше?

- А кому мы нужны? У всех свои проблемы и никто нас с распростёртыми объятиями не примет и кормить не будет.

- Ох дочка… Тяжело будет. Произнесла старая женщина, подкидывая несколько поленьев в печку. – Я хоть и выросла в деревне, но начинать с нуля это ох как непросто.

- Ничего мам, люди и не через такое проходили. Пойдём спать.

На следующий день Светлана с мамой и сынишкой навестили соседей. Наталья Петровна после недолгого знакомства сразу развела бурную деятельность. Она как прокурор на допросе, выведала у молодых всю информацию о том, сколько и каких продуктов у них осталось, есть ли колодцы, что с дровами и так далее. Света на недоумённые взгляды Богдана только разводила руками. Мол, вы думали, что я тут самая страшная? Это вы ещё мою маму не знаете. Выяснилось, что колодец есть, и дров достаточно. В брошенных домах остались инструменты, бензопилы и даже небольшой генератор с запасом топлива. Всё это Богдан использовать боялся, чтобы не привлекать внимание шумом, но теперь, когда у них появилась возможность дать отпор случайным мародёрам, то грех не воспользоваться. Нашлись в погребах и овощи. Как смотрели на радостную Наталью Петровну Богдан с Анной, это надо было видеть. Человек чуть ли не пляшет вокруг сморщенной и проросшей картошки, которую они не рискнули есть, а находящиеся в таком же состоянии свёкла, репа и другие корнеплоды, заставляют проливаться слезам у старого человека.

- Эх, городские! Втолковывала она им. – Свёклу, репу и морковь, даже если посадить в таком состоянии, то они дадут семена, а картошка и вовсе готова под посадку, в этом виде, и через два-три месяца они уже могут не думать о том, что нечего есть.

Проведя ревизию подпольев и погребов, главный «прораб», за которым теперь ходили цепочкой все остальные, повёл свою рабочую силу на брошенные огороды. Пока Наталья Петровна распределяла фронт работ для взрослых, дети играли дома. Хоть Егору и было 10 лет, но он быстро сдружился с Иваном и радовался, что у него теперь есть новый друг. Света наблюдала за ними, как они наслаждаются каждым мгновением своей жизни и не думают о тех проблемах, что заполонили головы их родителей. Они лечили её душу, даже не замечая этого. Примеряя на себя их непосредственность, сразу становилось легче и веселее, а в голову приходила старая поговорка: «Горе от ума».

На следующий день было решено распахивать огороды маленьким мотоблоком. Богдан крутился вокруг него около часа и даже попробовал завести, после чего заверил, что сможет справиться с работой. Света же до начала работ должна будет выдвинуться в «бутылочное горлышко» их посёлка и наблюдать за единственной дорогой вдоль газопровода и в случае чего предупредить. Но это так, основные планы. Мелких дел было по горло и всё надо было делать ещё вчера.

Так дни и побежали, как спринтеры на стометровке. У Натальи Петровны как будто отрылось второе дыхание, и она не то, что никому не давала спуску, так и сама впахивала как лошадь. Иногда Света, видя такое безобразие, ставила в дозор Егорку и помогала матери по хозяйству. Конечно же Богдану доставалась самая тяжёлая работа и надо отдать ему должное, трудился он усердно, приходил вечером домой и отрубался. Ко всему прочему надо добавить скудное питание, которое не способствовало максимальной производительности труда и все работали, грубо говоря на износ. И как чудо, или награда за труды, спустя неделю, на просеку вдоль газопровода вышла кабанья семья. Света сразу поняла, кто из них самый главный, но вот стрелять побоялась. Так-то она знала, что это дикая свинья, но вот когда видишь этого монстра вживую, как он замирает через несколько шагов и прислушивается к местности, как принюхивается и водит своей здоровенной головой с обнажёнными клыками, то затея поесть шашлыка уже не кажется такой весёлой. И всё же она рискнула, как ни крути, а десять патронов в магазине придают уверенности в хорошем исходе дела.

- Егорка! Зови папу! Кричала она, побежавшему ей навстречу мальчику. Она вернулась раньше времени и это сразу встревожило юного наблюдателя, в чьи обязанности входило поглядывать за дорогой, чтобы если что случится, сразу заметить дозорного, который с помощью палки с привязанным к ней белым полотенцем, должен был дать сигнал, а не бежать ещё пол километра, рискуя не успеть предупредить своих.

Мальчишка без лишних разговоров умчал за отцом, и вот спустя несколько часов, все сидели довольные и за обе щёки уплетали свежее мясо. Это можно было назвать пиром, так как впервые за много дней, люди вкусили наивкуснейшее жаркое, наваристый суп и даже шашлык. И плевать, что не было маринада, недовольных тоже