Чудак на холме - Лев Юрьевич Альтмарк

мне достаточно ласково и гостеприимно. Едва мы появляемся в его кабинете, он сразу подхватывается из-за стола, неторопливо подходит ко мне широкими шагами и вместо стандартного рукопожатия чуть ли не обнимает и хлопает по плечу.

– Наслышан про вас, господин Штеглер, – зычным генеральским голосом трубит он дежурные фразы. – На операциях, в которых вы участвовали, можно воспитывать молодёжь, приходящую на службу в органы госбезопасности. Вас очень ценят в израильской полиции и спецслужбах, нам это известно. Какое, кстати, у вас звание?

– Лейтенант.

– Всего лишь? Что же это вас так недооценивают ваши начальники? Может быть, вы прогадали, уехав в Израиль? У нас наверняка уже получили бы полковника!

– Что случилось, то случилось, – честно признаюсь, не люблю, когда знакомство начинается с подобных заявлений. – Меня в моей жизни сегодня всё устраивает. Не будем это обсуждать.

– Не будем, – соглашается генерал. – Давайте перейдём к нашим делам.

Примерно полчаса ввожу его в курс дела, и он не перебивает, лишь постоянно что-то помечает в блокноте, недовольно поглядывая при этом почему-то на своего подчинённого. Сразу же невольно отмечаю, что историю профессора Гольдберга он слушает очень внимательно, зато злоключения Бота и полицейскую операцию по его поимке почти не воспринимает, хотя, на мой взгляд, это должно было бы интересовать его не меньше. Может, российские спецслужбы, невольно прикидываю про себя, уже закрыли вопрос с покойным наркоторговцем, но имеют какие-то свои виды на профессора? Впрочем, мне, как обычному полицейскому, это должно быть по барабану. Тут уже начинается территория дипломатов и спецслужб, вторгаться на которую простому лейтенанту совершенно не по рангу. Мне и своих служебных заморочек хватает.

Однако, когда я приступаю к рассказу о том, как сумел вычислить предполагаемую связь Бота, находящегося сейчас в Рязани, с его предком с того света, он жестом останавливает меня и с ласковой бесцеремонностью заявляет:

– Думаю, Владимира Алексеевича можно освободить от дальнейшего разговора, а мы с вами ещё побеседуем… Володя, – он пристально глядит на скромно притулившегося в уголке на стуле моего вчерашнего собутыльника, так за всё время не сказавшего ни слова, – ты можешь идти. Подготовь, пожалуйста, справку по Епифанову – всё, что есть на него с самого рождения и до сегодняшнего дня. Короче, сам знаешь…

Владимир Алексеевич в ту же секунду, не глядя на меня, грустно удаляется. Не сомневаюсь, что ему очень хочется послушать продолжение разговора, но с начальством не поспоришь. Да и трубы у бедняги горят – надо тушить.

– А теперь давайте поговорим более откровенно, – генерал резво подхватывается со своего места и пересаживается на стул рядом со мной. – Для начала познакомимся поближе. Зовут меня Евгением Николаевичем Папковым, можете обращаться ко мне по имени-отчеству, – заметив мой удивлённый взгляд, поясняет: – Мы не на официальном приёме… Я курирую все вопросы, связанные с переселением душ, и не особенно заинтересован, чтобы подчинённые обладали такой же полной информацией по этой теме, как и я. Соблазны, понимаете ли… Так вот. Вся предыстория, которую вы сейчас излагали, мне известна. В деле борьбы с терроризмом и распространением наркотиков наши и ваши спецслужбы выступают единым фронтом.

Увидев, как я слегка морщусь от дежурных фраз, он усмехается и ещё ближе придвигается ко мне:

– Более того, раскрою карты дальше, чтобы и вы были со мной более откровенны. За разработками вашего профессора Гольдберга мы следим с самого их начала, даже выходили с ним на контакт и – чего уж тут скрывать! – переманивали к себе, обещали всё, что только пожелает. Но при всей его неумеренной любви к деньгам он неожиданно отказался. Патриот, видите ли, своей страны. В этом нет ничего плохого, и мы это по достоинству оценили. Знаете ли, с уважением относишься к человеку, у которого есть какие-то моральные принципы…

– Это всё общие слова, – перебиваю его, – давайте говорить о конкретных вещах. Кто такой профессор Гольдберг, мы знаем, и так же прекрасно знаем, как его легко купить – всё дело в сумме. Так что не нужно петь ему дифирамбы.

– Сурово вы к нему относитесь, но… согласен с вами, – кивает головой генерал. – Хорошо, что мы понимаем друг друга с полуслова… Но перейдём к семейке Баташёвых, ради которой вы к нам, собственно говоря, и приехали. Надеюсь, для вас уже не секрет, какова цель появления в наших краях погибшего бандита Бота? Вы, как я понимаю, уже ознакомились с историей их семейных кладов?

– В общих чертах, насколько удалось выяснить из интернета…

– Интернет – это великая сила… – с лёгкой усмешкой потирает руки генерал. – Хотя вся информация в нём – на уровне сказок о раскопках и неудачах самодеятельных кладоискателей, ребятишек с улицы. Мы в свою очередь тоже пробовали провести негласные поисковые работы на месте развалин усадьбы «Орлиное гнездо», но там кое-что уже восстановлено и занято санаторными постройками, так что это оказалось весьма затруднительно. Персонал санатория резко против любых несанкционированных земляных работ на их территории. Общественное, знаете ли, мнение на их стороне, и с этим не поспоришь. Поэтому нашу деятельность там мы временно свернули, но сосредоточили изыскания на определении точного местоположения кладов. Притом, как на это указывают некоторые косвенные упоминания из архивных документов, их было заложено несколько, то есть Андрей Родионович поступил вполне разумно, не складывая все яйца в одну корзину.

– Простите, – снова перебиваю его, – это, конечно, не моё дело, но хочу спросить: неужели в этих мифических кладах такие несметные богатства, что на их поиски тратят столько сил и энергии, каждый раз терпят неудачу, но поиски не прекращают? Стоит ли ломать понапрасну копья? Может, там ничего и нет?

– А этого никто пока не знает, и мы не знаем. Но, судя по легендам о той роскоши, которую позволял себе при жизни старик Баташёв, добра там немало. Тем более он, по всей вероятности, и в самом деле занимался тайной чеканкой монет из золота и серебра, но никаких прямых свидетельств тому нет. Зато есть несколько упоминаний из разных источников, что эта секретная мастерская осталась ненайденной вместе с погребёнными в ней людьми.

– Всё это безумно интересно, – замечаю я, – и поиски кладов, и монетная мастерская, и сокровища двухвековой давности, но мне непонятно одно: какова во всём этом моя роль? То, что я понадобился сегодня Боту, ещё можно как-то объяснить, ведь ему нужна связь с Андреем Родионовичем, да и у профессора Гольдберга в роли связного с потусторонним миром выступаю я. Но на этом информация, которой я обладаю, заканчивается. Если и были какие-то договорённости между Ботом, его предком и профессором, то договаривались они тет-а-тет, совершенно не поставив