Ковен сломленных - Айви Эшер

Адриэль поднимается с трона и непринужденно подходит ко мне. У меня мурашки бегут по коже.

– Посмотри на свою семью, Винна, – шипит он мне на ухо. – Я хочу, чтобы ты четко понимала, кто пострадает, если ты мне откажешь.

Мое дыхание учащается, во мне начинает бурлить адреналин. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Кигана и Лахлана. Быстро осматриваю зал и замечаю пару охранников. Сиа тоже здесь. Его взгляд устремлен в стену, но челюсть заметно подергивается.

Адриэль перебрасывает мои спутанные волосы с правого плеча на левое, и я замираю от неприятного прикосновения. На мгновение закрываю глаза и пытаюсь успокоиться. Пытаюсь убедить свое тело, что сейчас такая ситуация, когда нельзя ни драться, ни убегать, вопреки расхожей схеме. Открываю глаза и встречаю разъяренный взгляд Лахлана, по лицу Кигана стекают слезы.

– Сейчас я выпью твою кровь, Винна. Нет смысла сопротивляться. Если ты сделаешь то, о чем думаешь, они пострадают. Если мне придется прижать тебя к стенке, чтобы узнать твои секреты, я это сделаю. А если ты будешь плохо себя вести, я позволю своей элите немного поразвлечься с тобой. И ты, конечно же, понаблюдаешь за страданиями своей семьи. Поняла?

Я молчу и не свожу глаз с паладинов, борясь с криком, который рвется из моей груди.

– Винна, не делай этого, – кричит Лахлан.

Закрываю глаза и заставляю себя не двигаться, когда его приказ эхом разносится по комнате.

Адриэль вот-вот прокусит мое плечо, и я знаю, что этот ублюдок наслаждается моей беспомощностью и моим страхом. Он наклоняется, я зажмуриваюсь, и тут на моем плече загорается синим защитный щит. Адриэль отлетает назад. От вспышки магии, для меня совершенно неожиданной, все мое тело пронзает боль. Я подавляю стон и пытаюсь удержаться на ногах.

Яростный рев вожака ламий наполняет зал. Его охранники рассредоточиваются, готовые к битве. Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Адриэль поднимается с пола и направляется ко мне. Он рывком притягивает меня к себе и снова пытается укусить за плечо, но магия не дает ему сделать это. Синий разряд ударяет Адриэля с такой силой, что он врезается в стену. На этот раз боль еще сильнее, и я с криком падаю на колени. Упираюсь ладонями в прохладный полированный пол и жду, когда боль отступит.

Поднимаю взгляд и вижу, что Лахлан встает перед Киганом, чтобы защитить его. Не сомневаюсь, что он готов умереть, как и в том, что сил на схватку у него нет. Но все происходит совсем не так, как я представляла. Из-за спины Лахлана с быстротой молнии выскакивает охранник и, прежде чем я успеваю открыть рот, чтобы предупредить их, падает на Кигана и разрывает ему горло. Мои глаза расширяются от ужаса. Лахлан издает мучительный крик и склоняется к Кигану. Я подползаю к ним, и мое сердце разбивается вдребезги.

Киган захлебывается кровью, которая льется у него изо рта и горла.

– Не умирай… – плачет Лахлан, и Киган берет его за руку.

Кладу руки на страшную рану и призываю Целительную магию. Меня пронзает боль, и я не могу сдержать крика, но продолжаю давить так сильно, как только могу. Закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на бирюзовом цвете магии. Из-за этого гребаного ошейника мне так больно, что я не могу терпеть. Стискиваю зубы и вливаю в Кигана еще больше магии. Рана начинает затягиваться, но это происходит слишком медленно, и я знаю, что моих усилий недостаточно. Лахлан наклоняется и что-то говорит Кигану. Тот делает последний судорожный вдох, и свет в его голубых глазах исчезает. Из Лахлана вырывается животный крик. Он обнимает безжизненное тело Кигана, а я оглядываю комнату в поисках цели для ярости, которая кипит во мне.

Глава 22

Наблюдая за агонией Лахлана, Адриэль стоит рядом с троном с самодовольной улыбкой на лице. Я рычу, заметив радость в его глазах. Моя кровь требует возмездия, и это притупляет физическую боль, разрывающую меня. Адриэль поворачивается ко мне, его веселье только растет, когда он замечает исходящую от меня ярость. Призываю метательный нож и удивляюсь тому, что боль, которую я испытываю при этом, меньше, чем та, когда я пыталась исцелить Кигана. Может быть, я просто адаптировалась к боли, но не исключено, что использование разной магии по-разному отражается на моей реакции. Отодвигаю это наблюдение на задний план и прицеливаюсь. Веселье Адриэля быстро сворачивается, когда он видит летящий в него кинжал. Он отскакивает с удивленным криком, но клинок все равно задевает его руку. Бальзамом разливается удовлетворение, и я, задыхаясь от боли, призываю еще один кинжал.

Мгновенно перед Адриэлем возникает охранник, и мой кинжал вонзается ему в грудь. Ладно, попробуем еще раз. Охранники спешат встать между мной и Адриэлем, но я полна решимости добраться до него. Призываю на помощь короткий меч, жжение в крови усиливается, и мне требуется долгая секунда, чтобы избавиться от головокружения. Я тяжело дышу от боли, терзающей мое тело. Передо мной с самоуверенной улыбкой вырастает ламия-шестерка. Но прежде чем он понимает, что я не выбыла из борьбы, я полосую его по горлу и наблюдаю, как его голова отваливается.

Перешагиваю через него как раз в тот момент, когда тело превращается в пепел, и медленно наступаю на следующего. Этот не такой глупый, и я благодарю свою мышечную память, позволяющую по инерции уклоняться от ударов и наносить свои. Из меня вылетает торжествующий вопль, когда голова ламии отделяется от тела, разбрызгивая кровь по гребаному трону Адриэля.

Чувствую, что силы на исходе, и мне все тяжелее удержать магию, но я не собираюсь останавливаться. Я не ленивая бабушка, и я буду сражаться, пока могу.

– Остановись. Или я убью его, – раздается голос Адриэля.

Поворачиваюсь, ожидая, что Адриэль угрожает мне Лахланом. Опускаю короткий меч и призываю кинжал. Я знаю, Лахлан предпочтет, чтобы я убила этого ублюдка, а собственная жизнь после гибели Кигана его мало интересует. Лахлан кричит, как дикое животное, вырываясь из рук двух ламий, но Адриэля рядом с ним нет. И только тут я замечаю, чье горло сжимает этот ублюдок…

Бэкет смотрит на меня широко раскрытыми от страха глазами, и его внезапное появление в этом месте сбивает меня с толку.

– Дерьмо! – кричу я, разочарованная и разъяренная. И снова становлюсь совершенно беспомощной. Маленький кинжал исчезает, и я чувствую, как вместе с магией из меня уходит слишком много энергии.

– У-у-у! – возбужденно восклицает Адриэль, и его глаза наполняются огнем. – Я знал, что ты будешь той единственной, любимица. Вся эта мощь только и ждет подходящего человека, чтобы овладеть ею. Вы видели ее? – Он не обращается к кому-то конкретному, он похож на артиста на сцене. – Никто другой не смог бы, превозмогая боль, сделать то, что только что сделала она, – объявляет монстр на весь зал, и, клянусь, если бы он не сжимал горло Бэкета, я бы не удивилась, начни он подскакивать и хлопать в ладоши, как ребенок в Диснейленде.

– Какого хрена ты здесь делаешь? – спрашиваю я Бэкета; мой голос звучит хрипло, конечности тяжелеют с каждой секундой.

– Меня поймали, – выдавливает он, прежде чем Адриэль сжимает его крепче.

– Тебе следует быть осторожнее со своими живыми щитами, Винна. Когда ты позволяешь им бродить поодиночке, как это было с этим, ты просто умоляешь, чтобы их забрали, – дразнит Адриэль, и я в очередной раз жалею, что у меня нет сил и возможности оторвать ему гребаную башку прямо сейчас.

Я испытываю некоторое облегчение, узнав, что Бэкет появился здесь не по своей воле, что он не сотрудничает с Адриэлем, но тут ко мне подкрадывается ламия, и я, сама не понимая как, превращаю его в пепел.

От этого усилия мои ноги подкашиваются, и я, чувствуя невероятную усталость, опускаюсь на пол.

– Живыми щитами? – выдавливаю я, не в силах сдержать замешательство.

Адриэль выглядит слегка озадаченным. Он наклоняет голову и некоторое время изучает меня.

– Ты не знаешь, кто он для тебя?

– К этому дерьму не дают инструкцию, – огрызаюсь я и пытаюсь проморгаться, так как зрение начинает затуманиваться.

– У меня она есть, любимица. Хочешь почитать?

Молча смотрю в золотисто-красные глаза Адриэля. Я почти уверена, что в любой момент могу потерять сознание, но не могу этого допустить.

– Щитами называют охранников или, если хочешь, защитников. Страж