Таких не берут в космонавты. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин

назад прочел статью в нашей газете. Впечатлён. Лена в начале недели о вас говорила. Но я, признаться, пропустил её слова мимо ушей. Теперь понимаю, что сделал это напрасно.

Он лишь теперь взглянул на мои джинсы.

— Вы к нам из Москвы приехали, насколько я помню, — сказал он. — Лена мне об этом говорила.

— Лена?

— Елена Зосимова. Комсорг вашей школы.

Мне показалось, что Фёдор слегка смутился.

Митрошкин снова показал мне газету и спросил:

— Василий, так всё это правда? Всё так и было? Я говорю о том, что Настя Рева написала в статье.

Я пожал плечами.

— В общих чертах. Был горящий сарай. Был мальчишка. Был взломанный замок на воротах. Сарай, конечно, полыхал не так активно, как это описала Анастасия. Но свой комсомольский значок я там действительно потерял.

Митрошкин покачал головой — слегка испортил свою тщательно уложенную причёску.

— Вы, Василий, действительно, герой, — сказал он. — Я рад нашему знакомству.

Митрошкин спрятал в карман газету.

Я спросил:

— Фёдор, подскажите, пожалуйста, ваше отчество и год рождения.

Митрошин растеряно улыбнулся.

— Зачем?

— Вы много обо мне слышали. Вот и я хочу узнать о вас немного больше.

Фёдор снова тряхнул головой.

— Резонно, — сказал он. — Митрошкин Фёдор Матвеевич. Сорокового года рождения. Я…

Он не договорил, потому что дверь двадцать второго кабинета резко распахнулась, в коридор выглянула слегка взъерошенная Надя Веретенникова, комсорг моего класса.

Надя-большая отыскала меня взглядом и сообщила:

— Василий, входи! Тебя ждут!

Я поспешил в класс.

На ходу попросил:

«Эмма, посмотри, пожалуйста, какая информация есть в сети о Фёдоре Матвеевиче Митрошкине тысяча девятьсот сорокового года рождения».

Глава 17

«Господин Шульц…»

«Эмма, стоп. Погоди немного».

Я вошёл в ярко освещённый кабинет, чуть зажмурился. Меня встретили примерно два десятка любопытных взглядов. Я вдохнул едва уловимый коктейль из привычных школьных запахов (состоявший из запахов мела, хлорки, грязных носков и табачного дыма). Прикрыл дверь. Пробежался глазами по лицам сидевших за партами школьников. Взглянул на тёмные окна. Задержал взгляд на ухоженном лице стоявшей около школьной доски Лены Зосимовой. Обладательница роскошной косы посмотрела на меня своими большими голубыми глазами — я снова вспомнил о киношной Мальвине.

— Здравствуй, Василий, — сказала комсорг школы. — Присаживайся вот сюда.

Она повела рукой — указала мне на никем не занятую первую парту в среднем ряду. Её коса покачнулась, словно маятник на часах.

Я без особой спешки рассмотрел наряд комсорга (серую юбку почти до колен и серый пиджак). Повернул голову и снова взглянул на разглядывавших меня школьников.

Отметил, что парней и девчонок в классе собралось примерно равное количество. Поднял руку в индейском приветствии.

Но вместо «Хау, бледнолицые», я сказал:

— Здравствуйте, товарищи комсомольцы.

Мне в ответ посыпалось:

— Привет!

— Здорово!

— И тебе не хворать.

Комсорг вскинула руку — будто скопировала жест директрисы, который я видел во вторник в спортзале.

— Товарищи, тихо, — сказала Лена. — Не забывайте: у нас комсомольское собрание, а не балаган. Василий…

Зосимова взглядом указала мне в направлении парты.

Я уселся на лавку, повернулся спиной к комсомольским вожакам. Взглянул на сидевшую за учительским столом серьёзную курносую девицу, застывшую с авторучкой в руке. Но тут же нашёл более интересное зрелище. Всё своё внимание я сосредоточил на стройных ногах комсорга.

— Товарищи, — сказала Зосимова, — тишина!

Она замолчали — смолк и гомон голосов у меня за спиной.

— Спасибо, — сказала комсорг школы. — Напоминаю: следующим в сегодняшней повестке собрания у нас идёт вопрос о правильной реакции нашей школьной комсомольской организации на поступок комсомольца Василия Пиняева, ученика десятого «Б» класса. Для пояснения ситуации с Пиняевым мы пригласили сегодня на собрание старосту десятого «Б» Надежду Степанову. Надежда сейчас нам подробно расскажет о поступке своего одноклассника.

Зосимова вновь повела рукой, указала на бледную от волнения Надю-маленькую, что замерла за второй партой около окна.

— Пожалуйста, Надя, — сказала комсорг школы. — Тебе слово.

Степанова резко вскочила на ноги, словно в её теле распрямилась пружина. Она посмотрела на меня, сглотнула. Тут же обвела взглядом вновь зашушукавшихся комсомольских вожаков.

— Это случилось в понедельник в начале первого урока, после классного часа, — дрожавшим от волнения голосом произнесла Надя-маленькая. — Вася Пиняев и Лёша Черепанов опоздали на урок… совсем чуть-чуть, на пару минуточек. Вася разговаривал по-немецки с учительницей… Он прекрасно говорит на немецком языке, не хуже нашей классной руководительницы! Я… не помню, о чём он говорил с Лидией Николаевной. Потом Черепанов подошёл к своей парте и воскликнул…

«Эмма, — сказал я, — что ты нарыла в интернете о нашем новом знакомом Феде Митрошкине?»

«Господин Шульц, — ответил приятный голос моей виртуальной помощницы, — Фёдор Матвеевич Митрошкин родился тринадцатого августа сорокового года в городе Кировозаводск в семье…»

Я краем уха слушал взволнованный голос старосты моего нынешнего класса. Но основное внимание сосредоточил на рассказе Эммы. Рассматривал Лену Зосимову, замершую у края учительского стола (рядом с секретарём президиума комсомольского собрания, шустро записывавшей рассказ Нади-маленькой). Зосимова заметила мой интерес, но никак на него не отреагировала, будто давно привыкла к подобным разглядываниям. Она скрестила на груди руки. Изредка кивала — подбадривала Степанову. Я разглядывал комсорга школы и выслушивал найденную Эммой на просторах интернета информацию о Фёдоре Митрошкине.

Информации оказалось немало, что меня поначалу удивило. Виртуальная помощница вкратце рассказала мне о родителях Фёдора Митрошкина, которые имели идеальную по нынешним временам биографию: рабочие, ветераны Великой Отечественной войны. В детстве Фёдора я не усмотрел ничего примечательного. Примечательное началось с того, что, будучи девятиклассником, Митрошкин возглавил комсомольскую организацию сорок восьмой кировозаводской школы — занимал ту самую должность, на которой теперь числилась Лена Зосимова. Не свернул Фёдор с комсомольского пути и во время учебы в университете.

Комсомольскую карьеру Митрошкин строил с головокружительной скоростью, словно имел высоких покровителей. Он возглавил комсомольскую организацию Кировозаводского государственного университета. Затем совершил резкий прыжок — перешёл в горком комсомола. Кем он там числился в настоящее время, Эмма не упомянула. Но она напророчила Митрошкину взлёт карьеры в ближайшем будущем. Эмма сказала, что уже через два года Митрюшкин станет первым секретарём Кировозаводского городского комитета ВЛКСМ и депутатом Верховного Совета СССР. После работы в комсомоле Фёдор перебрался в Москву.

Где в итоге стал заведующим Отделом партийных органов ЦК КПСС по РСФСР.

«Нехило взлетел товарищ Митрошкин, — сказал