Через океан на "Морской черепахе" - Алекс Войтенко

Евы, стоял блок, наложенный каким-то местным гипнотизером, или кем он там был, на исследовательской базе янки. Вполне возможно, что навязанная память и скрыла, все ранее полученные знания. Ведь подруга, в то время, даже не помнила того, что когда-то заканчивала университет. Сейчас, когда память восстановилась, очень даже возможно, что она знает все, что необходимо для этого. Во всяком случае, хочется в это верить. И если раньше, то есть в будущем, без веры в бога можно было обходиться, без каких-либо проблем для себя, то сейчас, вера стоит на первом месте. И только не знание основных постулатов и молитв, сразу же возводит тебя в «еретическое достоинство».

Одним словом, с этого дня, мы взялись за тщательное изучение всего, что только знала подруга. Оказалось, что нательный крест, который я хотел вырезать из подручных материалов, в общем-то не возбраняется, но совсем не обязателен, для мирянина. Люди духовного звания, носят его практически постоянно, и то, далеко не все, а миряне католики, больше по желанию, или скорее возможности. Кстати, кроме креста. Можно носить и образок с личным защитником, чаще всего относящимся к твоему имени.

— Вот тебе кстати вполне подойдет иконка с великим пророком Даниилом.

— Скорее Сергеем Радонежским.

— Почему?

— При крещении меня назвали Сергеем. Даниэлем я стал, когда соорудил себе Малазийские документы, из-за того, что меня искали колумбийские наркобароны. Я проходил свидетелем по одному из дел, и кое-кто очень не хотел видеть меня живым. Вот и пришлось выкручиваться, а после привык, к новому имени.

— Понятно. Смотри не ляпни про этого святого.

— Почему.

— Его еще нет. Точнее он конечно уже появился в пятнадцатом веке, но католики, точнее Папа Римский признает его только в двадцатом. Так что он пока, для католиков, как бы не существует. Да и чем тебя не устраивает Даниил? Он как раз правильный святой, к тому же пророк, его книга входит в состав ветхого завета.

— Знаю. В сознании вдруг всплыли строки, когда-то прочитанной библии и я процитировал:

1−1; В третий год царствования Иоакима, царя Иудейского, пришел Навуходоносор, царь Вавилонский, к Иерусалиму и осадил его.

1–2; И предал Господь в руку его Иоакима, царя Иудейского, и часть сосудов дома Божия, и он отправил их в землю Сеннаар, в дом бога своего, и внес эти сосуды в сокровищницу бога своего….

Ева даже вскочила со своего места и в изумлении вытаращила на меня глаза.

— Ты же говорил, что не знаешь Канонов.

— Канонов, точно не знаю, но библия — это не совсем тот Канон о котором я говорил. А о том, что я ее читал, я тебе рассказывал. Чтобы подруга окончательно поверила мне, пришлось рассказать о найденных сокровищах, зашифрованных в испанской библии. Сейчас, это не имело никакого значения, но Ева оказалась в некоторой прострации, после услышанного моего рассказа.

— У нас очень многие говорили о тех сокровищах, — произнесла она, — многие даже ездили на Филиппины, чтобы поискать их и кроме проблем, для себя, ничего не обнаружили. А ты взял и нашел, просто купив на рынке старую книгу.

— Ты просто не представляешь, какие были проблемы для того, чтобы их отыскать. Во-первых, простому человеку покинуть СССР, и выехать за границу, было практически невозможно. В международные круизы попадал один из сотни. Мало того, что некоторые из них стоили почти годовой зарплаты, так еще перед поездкой нужно было сдавать экзамен, по той стране, или странами, куда ты отправляешься. И пройти этот экзамен, было чрезвычайно сложно. Вот сейчас, направляясь в Испанию, мы учим все молитвы, а в те времена, требовалось знать всех видных коммунистов той страны, куда направляешься, и их дела в построении нового общества. Некоторые шутили, что отправляясь в туристическую поездку, ты приобретаешь навыки лектора. Правда те кто так шутил, чаще всего никуда так и не выезжали. Все эти шутки находились под строжайшим запретом. Во-вторых, даже попав за рубеж, можно было передвигаться только в составе группы и под надзором. То, что показывали в кино, это всего лишь кино. На деле все было совсем иначе.

Я попал в круиз, в котором судно выходило из Владивостока делало кружок по Тихому океану, и возвращалось обратно в Союз, не заходя ни в какой иностранный порт. Как тебе такое путешествие.

— Жуть! И на это кто-то соглашался?

— Отбоя не было от желающих. Стоила путевка всего около шестисот рублей, то есть, примерно, четырехмесячная зарплата. Не нужно было сдавать выпускных экзаменов, и бегать по инстанциям оформляя загранпаспорт. Просто купил путевку и поплыл. Да никуда не заходили. До ближайшего острова мимо которого проплывали было больше ста километров. Даже в бинокль, разглядеть было невозможно. Но на судне имелся бассейн с морской водой. Экваториальное солнце. Учитывая, что отправлялись в декабре, когда во Владивостоке лежали метровые снежные сугробы, и температура под минус тридцать, даже такой круиз был за счастье. Как говорится: «На безрыбье, и рак рыба».

— И как же ты оказался за границей если сходить с судна было нельзя.

— Несчастный случай, упал за борт, добрался до берега, ну и решил, что возвращаться назад, не имеет смысла. Дело в том, что те, кто возвращался обратно, как правило были осуждены, и получали как минимум от трех до восьми лет лишения свободы, за побег из страны. Это считалось предательством.

— Но ведь, ты же говоришь, случайно упал за борт, в чем твоя вина?

— Вот именно в том, что оказался там, без разрешения.

На лодке было совершенно нечего делать и поэтому мы рассказывали друг другу о наших жизнях все на свете, а заодно и узнавая друг друга, становились ближе. Лодка между тем, шла своим, одной ей ведомым курсом, подправляемым мною в тот момент, когда я видел солнце, и мог сориентироваться по нему, в нужную сторону, и в итоге, в один их дней, на горизонте, я вдруг увидел землю.

Глава 17

17

Я немного не рассчитал, и нашу лодку выбросило на прибрежные камни. Мне просто показалось, что в этом месте имеется небольшой залив, оказалось, что он есть, вот только приливная волна, получилась несколько более сильной, чем на то я надеялся, в итоге, хоть мы и попали на берег, но дно нашей лодки оказалось пробитым. С другой стороны, если бы этого не произошло, все равно пришлось бы устраивать какое-то кораблекрушение, хотя