Черный Маг Императора 21 - Александр Герда

— Понятия не имею, — пожал плечами старик. — Василий мне как-то пытался объяснить, но мы в тот день отмечали с ним и Окуловым… В общем, деталей я не очень помню. Если хочешь, можешь сам у него спросить. Кстати, как тебе все это?

— Ну… Как по мне, довольно оригинально… — ответил я, решив, что это самое подходящее слово для описания мастерской Хвостова. — В целом мне нравится. Я бы здесь задержался на денек-другой, чтобы как следует все изучить.

— Да, согласен, здесь много интересных вещиц… — согласился со мной наставник.

Чертков посмотрел на полку и щелкнул пальцем по металлической птичке, стоявшей рядом с ним. В ответ птица издала тихий, мелодичный звук, а из ее крошечного клювика пошла струйка пара.

— Прикольно… — вырвалось у меня.

В этот момент под нами вновь раздался шум, и мы оба уставились на пол. Там снова несколько раз бахнуло, но сейчас это звучало намного тише, чем раньше. Скорее бумкнуло, чем бахнуло.

— Александр Григорьевич, а что там у него в подвале? — спросил я.

— Это закрытая территория даже для меня, — признался наставник. — Если кто-то и видел, что там хранится у Василия, то явно не я.

— И вы ни разу не спросили его об этом? — удивился я.

— Спрашивал. Он говорит, что по большей части, там лежат результаты его неудавшихся экспериментов, — ответил старик. — Если ты хочешь спросить, почему я не забрался к нему в подпол через некрослой, то я тебе сразу отвечу — если твои друзья хотят что-то сохранить в тайне от тебя, то не всегда нужно выяснять это против их воли. Бывают моменты, когда будет не лишним проявить уважение.

— Я и не собирался ничего такого спрашивать, — соврал я. Вообще-то собирался, конечно…

Снизу послышалось шипение, затем шаги, скрип ступенек, и вскоре в комнату вошел Хвостов, который мял в руках грязно-белую тряпку, пытаясь оттереть переливающиеся на пальцах лиловые пятна.

— Теперь я с вами, друзья мои. Организм впал в спячку, так что несколько часов у нас есть, — сказал он и посмотрел на меня. — Чей смех будем запечатывать? Чертков нам не подходит, он смеется как раненая утка, так что остаемся мы вдвоем, Максим.

— Наверное, мой? — осторожно предложил я. — Просто там, где у меня его попросили, скорее ждут именно мой смех.

— Твой, значит твой, — кивнул Василий Стахиевич. — Какой ты предпочитаешь сосуд? Линзу, кусок известняка или что-то более оригинальное, трещотку из копыта, например?

— Из какого копыта? — не понял я.

— Да хоть из какого, — блеснули огоньки в глазах Хвостова. — Могу предложить козье. У меня их штук пять, можешь даже выбрать какое больше понравится.

— Нет, спасибо, трещотка, наверное, не подойдет… — сказал я. — Просто у меня уже дудка есть… Мне ее вполне достаточно…

Глава 17

— Дудка? — удивленно спросил Хвостов. — Зачем тебе дудка? Ты музыкант?

— Ну не то чтобы прям уж музыкант… — смутил он меня своим вопросом. — Скорее начинающий любитель…

— Тогда не понимаю, почему ты отказываешься от трещотки, — пожал плечами Василий Стахиевич. — От игры на ней смех никуда не денется до тех пор, пока его оттуда кто-нибудь не извлечет, так что мог бы играть на ней сколько влезет. Может быть, еще один музыкальный инструмент освоил бы.

— Нет, спасибо, — покачал я головой. — Я к дудочке своей прикипел. На ней, пожалуй, и остановлюсь.

В этот момент из кухни раздался пронзительный свист. На этот раз я даже не вздрогнул. Когда вокруг тебя все время что-то издает разнообразные звуки, на них довольно быстро перестаешь обращать внимание.

— Что это я слышу, неужели чайник? — спросил Хвостов и посмотрел на Черткова. — Хотите ужинать? Мне сегодня днем деревенские притащили парочку кругов шикарной домашней колбасы. Так почему бы нам не разделаться с ними? Лично я не ел с самого утра, так что, если вы никуда не спешите…

При словах о домашней колбасе мой желудок тут же напомнил о себе. Сейчас уже вечер, а мы с наставником тоже не ели целый день, так что я бы с удовольствием принял предложение хозяина. Тем более, что денек выдался очень насыщенным и он еще не закончился.

— Колбаса жареная? — спросил Александр Григорьевич.

— Само собой, — ответил Хвостов. — Все как ты любишь. Сейчас мы ее быстренько в духовочку, а потом и делом займемся. На сытый желудок и работается легче.

— Согласен, — кивнул старик. — Можно и перекусить с дороги.

Судя по всему, кухня в этом доме была единственным местом, которое более-менее отражало свое прямое предназначение. Без большого количества странных предметов в ней тоже не обошлось, однако здесь была печь, мойка, шкафы с посудой и все что должно быть на приличной кухне.

К моему удивлению, здесь даже оказалось довольно чисто, чего я никак не ожидал от хозяина. Глядя на него, рассчитываешь увидеть в мойке гору грязной посуды, разбросанные по кухне сковородки и кастрюли.

Пока обещанная Хвостовым колбаса разогревалась в печи, мы пили липовый чай и между делом согласовывали форму, в которую следовало поместить мой смех. В конце концов, остановились на куске известняка. Василий Стахиевич решил, что это будет самый подходящий вариант.

— Сосуды с запертыми эмоциями внутри частенько фонят, а известняк плохо пропускает звук, так что отлично нам подойдет, — сказал он по этому поводу. — Вряд ли тебе понравится, если в твоем кармане вдруг что-то начнет посмеиваться.

— В его случае, это никого не удивит, — сказал Чертков. — По меркам того, что он иногда творит в школе, смех из кармана — это просто легкая шалость, о которой даже не стоит говорить.

— Да? Так ты тот еще сорванец? — подмигнул мне Хвостов. — Я как только тебя увидел, сразу понял, что ты хулиган. У тебя это на лбу написано. Между прочим, за всю свою жизнь я впервые встречаю молодого человека, который обратился ко мне с подобной просьбой. Обычно это нечто менее оригинальное. Так что — ты молодец. Впрочем, что я такое говорю? Если уж Сашка взял тебя в ученики, то это само по себе уже значит, что ты нечто особенное.

— Спасибо, — ответил я, решив расценивать слова хозяина как комплимент. — Скажите, Василий Стахиевич, а запечатывать мой смех — это очень больно?

— Можешь называть меня дядя Вася. Отчество начнешь добавлять когда немного подрастешь, — сказал Хвостов, дав мне таким образом понять, что мы с ним будем видеться и в дальнейшем. — Нет, больно не будет. По крайней мере, не должно.

— А как это вообще работает? — задал