Пионер. Том III - Клим Ветров

— Повелецкий, Петр Аркадьевич. Но… — она развела руками, жест был красноречив, — его тоже сейчас нету. Уехал. По совхозам мотается.

— Не за зерном, случайно? — спросил я, стараясь сделать вид, что просто уточняю.

— За ним, да, — женщина подтвердила с какой-то горечью в голосе. — Ищет, клянчит. Как последний нищий.

— А что же мельница? — вставил Гусь. — Не работает?

Женщина махнула рукой, ее лицо скривилось в гримасе презрения.

— Да ну их, с этой мельницей… — Она откинулась на спинку стула, который жалобно заскрипел.

Разговор, к нашей удаче, потёк сам собой. Женщина, видимо, давно не имевшая слушателей, оказалась словоохотливой. Из её обрывистых фраз вырисовалась безрадостная картина. Хлебозавод, оказывается, был полностью парализован. Денег не было не только на зарплаты — рабочие сидели по домам уже вторую неделю. Но главное — не было самого сырья. Не было муки. Не было яиц, да и вообще, ничего уже не было.

— А на мельнице, выходит, нет зерна, так? — предположил я, логично связывая звенья.

— Именно! — женщина оживилась, ткнув пальцем в воздух. — Элеватор — сволочи такие! — не отпускает. Говорят, нет разнарядки! А составы-то с пшеницей? Регулярно, как по расписанию, куда-то уходят! Мимо нас, мимо мельницы! Вот так-то!

Ладно бензин, но зерно? Наша твердая пшеница? Она очень высоко ценится на Западе, такого качества в стране — кот наплакал. Позже, лет через тридцать, она будет уходить на экспорт по баснословным ценам, но сейчас, насколько я знал, официального экспорта не было.

Выяснив ещё кое-какие детали, задерживаться не стали, ситуация здесь складывалась примерно та же что и на комбинате, поэтому без серьезной подготовки дальше соваться нельзя. Ну и вывод напрашивается; если такие предприятия так сразу начинают работать за «ленточку», значит всё гораздо сложнее чем я предполагал.

Подтверждение не заставило себя долго ждать. Решив сделать крюк, мы свернули на обратном пути к промзоне, где располагался комбинат. Подъезжая к знакомым воротам, Аким резко вытянул руку вперед:

— Это что, БТР⁈ — в его голосе смешались удивление и тревога.

— Угу, — хрипло подтвердил Гусь, прищурившись. — Восьмидесятка.

Напротив центральной проходной, в тени чахлых берез, стоял грязно-зеленый БТР-80. Рядом «отдыхали» солдаты. Кто-то курил, кто-то дремал, подложив под голову вещмешок, двое лениво перебрасывались мячиком.

— Интересно, сколько еще за забором народу… — прошептал Аким.

— Ну да, — кивнул я. — Если уж и технику подтянули… Значит, восприняли наш визит очень серьёзно.

Не снижая скорости, мы проехали мимо. Я свернул в первый же проулок, тянувшийся вдоль высокого забора комбината. Выбрав единственную здесь девятиэтажку — типичную «панельку» — припарковался в ее тени.

— Ждите здесь, — коротко бросил я пацанам, доставая из бардачка старый бинокль. Через темный, пропахший кошатиной и сыростью подъезд, минуя лифт (он вряд ли работал), пешком поднялся на девятый этаж и выбрался на крышу.

Внутренний двор комбината лежал передо мной, как гигантская шахматная доска с корпусами цехов и лабиринтами труб. Серый асфальт, ржавые железки, одинокие копны какого-то мусора. И военные. Возле административной двухэтажки стоял армейский тентованный «Урал». Рядом — зеленый УАЗик — «буханка». Кучка солдат, человек пять-шесть, сидела в тени у самого забора, явно прячась от солнца. Двое других, в расстегнутых кителях, стояли у крыльца администрации, лениво переговариваясь. И еще один боец в стороне, у стены какого-то склада, что-то внимательно разглядывал на земле. Офицеров не было видно — наверное, торчали внутри. Солдатики — все молодые, щуплые или, наоборот, угловатые — срочная служба, не иначе.

Внимательно осмотрев территорию возле проходной, я сместил фокус вглубь территории, за цеха. И почти сразу наткнулся взглядом на еще один пост. Такой же «Урал» с драным тентом, но стоящий уже внутри, возле какого-то технологического корпуса. И группа солдат побольше — человек пятнадцать. Они были рассредоточены по территории: кто-то сидел на корточках у колес грузовика, кто-то прогуливался не спеша, кто-то просто лежал в тени на брезенте. Расслабленно, без признаков боевой готовности. Но одна деталь сразу бросилась в глаза: оружия у солдат не было. Сначала подумалось: может, сложили где-то в куче, чтобы не таскать? Но, всматриваясь, я ничего не увидел. Похоже, им его просто не выдали. Снова развернулся к проходной. Через мощную оптику бинокля, холодную от контакта с кожей, картина была почти осязаемой. БТР-80, боевая машина пехоты, стоял в тени, как спящий стальной жук. Его зеленая броня была покрыта слоем пыли, люки открыты настежь.

Если захватить его сейчас, сопротивления почти не будет, — мысль пронеслась острой, почти болезненной искрой. У этих — оружия либо нет, либо оно в кузовах Уралов. Другие… Я перевел бинокль на группу солдат у дальнего ангара. Они сидели на ящиках, курили, один даже расстегнул воротник гимнастерки.…расслабились, будто на даче у бабушки в отпуске. Приходи и бери голыми руками. План вырисовывался с жестокой простотой. Снайпера на крышу этого же склада… как раз у нас пара «плеток» имеется. Выбрать позицию с видом на плац и КПП. Десять секунд — и никто даже не поймет, что случилось. Единственное… пацанов жалко.

Я снова приложился к биноклю, вдавив резиновые окуляры в глазницы. Сначала — та же картина: пыль, безмятежность, граничащая с беспечностью. Солдаты у ангара перекидывались шутками, слышался обрывок смеха, донесшийся ветром. Потом — движение у двери администрации. На крыльцо вышел офицер, майорские погоны ярко выделялись на общем припыленном фоне. Он что-то сказал через плечо. За ним появился еще один, с такими же погонами. Лица не разглядеть — угол не тот. Первый офицер закурил, прислонившись к косяку. Второй стоял, оглядываясь. И вдруг — он обернулся. Резко. Голова поднялась, взгляд метнулся прямо в мою сторону, будто почувствовал чужой взгляд. Жесткие, знакомые черты. Это тот самый майор, что отбивался тогда от белоповязочников на военной базе.

План в голове — хотя планом это назвать было сложно — скорее, набор отчаянных и дерзких намёток, мгновенно обрел остроту и срочность.

Я сорвался с места, как ошпаренный. Бинокль — на шею. Кирпичная крошка и осколки стекла хрустели под подошвами сапог, пока я спускался по бетонной лестнице. Добежал до «девятки», сел за руль.

— Что там? Что увидел? — Гусь с Акимом спросили хором, едва я захлопнул дверь.

— Погодите! — резко перебил я. — Давайте бегом на базу, берите Славу-солдата с «плеткой» И обратно! Я на крыше ждать буду! Давайте, времени в обрез!

Дождавшись когда девятка сорвется с места, я рванул обратно. Добежав, поднес к глазам бинокль. Офицеры уже закончили перекур. Первый майор что-то резко сказал солдатам у забора — те поспешно затушили цигарки, поправили обмундирование. Потом оба офицера