Ткач Кошмаров. Книга 6 - Юрий Розин

Ее сияющая форма вспучивалась, искажалась, как раскаленный докрасна металл под давлением гидравлического пресса, а линии узора на панцире начинали бешено пульсировать, сдерживая, уплотняя и перенаправляя слепую ярость высвобожденного Потока.

И после каждого такого поглощения ей требовалось все больше времени, чтобы «переварить», ассимилировать чудовищный объем энергии и вернуться в условно стабильное, управляемое состояние.

Минуты растягивались в долгие, мучительные часы, в течение которых я был вынужден отбиваться от троицы преследователей, с каждым разом все ближе к краю.

Мое собственное энергетическое тело находилось на самой грани полного коллапса. Постоянные, изматывающие атаки Сенка, Элиры и Шаонара, которые лишь наращивали ярость и координацию, делали свое дело. А отголоски адских взрывов внутри Сепы, проходящие по нашей и без того напряженной связи, добивали последние остатки структурной стабильности.

На самом деле, я бы давно уже распался на чистую энергию, если бы не один вынужденный «трюк». Когда я понимал, что вот-вот распадусь, я активировал заблокированную связь с Ананси.

Из того потаенного убежища, где покоилось его мутировавшее, погруженное в летаргию физическое тело, по открывшемуся каналу устремлялся поток силы. Это была не энергия Потока, а сама жизненная субстанция моего физического носителя, преобразованная в чистую мощь.

Она проникала в меня, как густой, быстро застывающий цемент, скрепляя трещащую по всем швам конструкцию моего Аватара. И я снова обретал четкость очертаний, плотность и ощущение контроля.

Но за эту передышку приходилось платить страшную, невосполнимую цену. Я чувствовал, как каждый раз через открытый канал связи в тело Ананси обратным током переливались сгустки энергетических искажений, остатки чужеродной боли и нестабильной энергии от бесчисленных взрывов.

Его мутации от этого получали новый, мощный импульс для развития. Я отчетливо, почти физически ощущал, как срок, отмеренный мне, безвозвратно сокращался. За эти три дня от восьми месяцев осталось пять. Я сжег три месяца своей и без того короткой оставшейся жизни ради того, чтобы просто продолжить это самоубийственное безумие.

Однако обратной дороги все равно не было. Остановиться — означало умереть здесь и сейчас, и тогда все предыдущие страдания, вся принесенная боль обесценивались в одно мгновение. Так что, стиснув зубы, я продолжал.

И Сепа неуклонно росла. К концу третьего дня, пройдя через ад новых поглощений, она была уже не просто большой. Она была колоссальной. Почти километр сияющей, невероятно плотной энергетической плоти, висящей в небе.

Она достигла абсолютного пика Зыбучих Песков, и ее чистая физическая мощь была поистине пугающей. Но куда страшнее и значимее был тот чудовищный объем Потока, что был теперь заключен внутри нее.

Он уже значительно превосходил лимиты даже самого могущественного мастера Раскола Земли и теперь начинал приближаться к уровню Сияющей Колыбели — того самого первого уровня сферы Проявления Жизни, что, если задуматься, было поразительной разницей.

Вот только, похоже, продолжать в том же темпе мне было не суждено.

Внезапно всё остальное — оглушительный свист ветра, отдаленный гул последних взрывов, даже всепроникающая, ставшая фоном боль — померкло, отступило, стерлось перед новым, доминирующим ощущением.

Это был грубый, безраздельный, абсолютный напор чистой силы, сконцентрированной прямо на мне. Она давила на мое энергетическое тело как атмосферное давление на дне Марианской впадины, заставляя его трещать по швам просто фактом своего существования.

Я никогда, даже в самые отчаянные моменты противостояния с Сенком, Элирой и Шаонаром, не чувствовал ничего подобного. Их мощь не могла даже близко сравниться с этой бездонной, яростной и безличной мощью, которая сейчас висела над нами, перекраивая саму реальность.

Сенк, чье лицо за последние три дня непрерывной погони исказила маска дикого, почти животного бешенства, смешанного с глубокой усталостью и нарастающим шоком от происходящего, замер.

Его черты расплылись в выражении полнейшего восторга. Он прекратил преследование, резко, почти неестественно остановился в воздухе и склонился в низком, почтительном, подобострастном поклоне, уставившись в небо над нами, словно паломник, узревший божество.

Инстинктивно, повинуясь тому же необъяснимому магнетизму, я последовал его взгляду.

Высоко, там, где синева неба начинала темнеть, парил гигант. Ростом около ста метров, он был словно высечен из живого, пульсирующего чистого пламени.

Но это не был хаотичный, пожирающий все на своем пути пожар. Это была идеальная, скульптурная, анатомически безупречная форма человеческого тела, каждый мускул, каждый сухожильный рельеф которой был выточен из переплетающихся, ослепительно ярких потоков огня.

Вокруг его торса и мощных конечностей извивались, шипя и полыхая, восемь огненных змей с глазами-раскаленными углями. На его голове пылала корона из сгустков белой плазмы, в руке было зажато длинное копье из темно-серого, почти черного огня.

И в этих четких, величественных чертах, в этом надменном изгибе губ и повелительном, всевидящем взгляде я без малейшего труда угадал Зер Гана. Чужака. Кронпринца Холодной Звезды.

И понял, что смотрю на проявление его истинной, ничем не ограниченной силы — на его Аватар Нова.

Он не смотрел на меня. Он смотрел сквозь меня, как на случайное пятно грязи на стекле, которое вот-вот смоет ливнем. Его голос пророкотал, не нуждаясь в воздухе для распространения, он родился прямо в моем сознании, холодный, тяжелый и безжалостно уничтожающий.

— Сдохни, наконец, букашка.

Одна из огненных змей, обвивавших его руку, сорвалась с места, устремившись на меня, оставив за собой лишь дрожащий, искаженный след в ткани реальности, разинув пасть, внутри которой бушевало и клокотало всепоглощающе пламя.

Меня наполняло ощущение неизбежной, неоспоримой смерти. Холодная, тяжелая уверенность, что это финал, осела в сознании.

Давление ауры истинного Аватара Нова сплющивало мое сознание, как гидравлический пресс. А огненная змея, несущаяся ко мне с непостижимой скоростью, была просто финальным, видимым аккордом, подтверждением того, что я уже чувствовал каждой частицей своего распадающегося энергетического существа.

Вот только даже перед лицом этого божественного гнева я не собирался сдаваться. Если уж умирать, то с борьбой, до последнего вздоха, до полного распада самой воли.

В последнем, отчаянном, безумном порыве, выжав из себя всю концентрированную волю, что еще теплилась в разуме, содрогающемся от непередаваемой мощи, я просипел приказ, обращенный вглубь нашей с Сепой связи:

— Сепа… проглоти!

Тысячеметровая сколопендра, массивная, сияющая и пронизанная узорами, отозвалась мгновенно. Она рванула наперерез траектории огненной змеи, ее гигантская пасть разверзлась, и прежде чем та успела сократить оставшиеся метры до меня, она поглотила ее целиком, сомкнув жвала вокруг сгустка чистого пламени. Пламя исчезло внутри ее светящегося тела, как в бездонном колодце.

Наступила тишина. Две, может три, секунды абсолютной, звенящей пустоты, нарушаемой лишь шипением рассеивающейся энергии. Казалось, время