Волчье солнышко - Александр Бушков

Золото – хозяйке, серебро – слуге,

медяки – ремесленной всякой мелюзге.

«Верно, – отрубил барон, нахлобучив шлем, –

но хладное железо властвует над всем».

Р. Киплинг

На улицу Даниил вышел после девяти и влился в потоксосредоточенно спешащих на работу людей.

Полицию на площади Бречислава Крестителя представлялбелобрысый сопляк, и в данный момент он многословно и обстоятельно распекалдевушку, нарушившую что-то на мотороллере. Девушка, глядя чуть насмешливо,ждала, когда блюститель перейдет к вопросу об адресе и телефоне, а блюстительмаялся меж желаниями и смущением и стал уже заговариваться. Даниил пересталсмотреть на эту идиллию, потому что появилась Милена.

Она спускалась по лестнице, знаменитой тем, что на нейдвести лет назад спьяну сломал шею кто-то из великих князей, она ни на кого несмотрела; стучали каблучки, трепетал над загорелыми коленками подол белогоплатьица, а дерзкая улыбка предназначалась всем и никому. Даниил с удивлениемпоймал себя на нежных мыслях, как будто это и не он хладнокровнейше подставилее и ждал теперь результатов… А почему эти дураки на красном мотоциклеостановились там, где стоянка была запрещена при любой власти?

Пистолет в руке того, что сидел сзади, дернулся несколькораз, и Даниил не услышал выстрелов. Полицейский бежал через площадь, дергаякобуру. Кобура – видимо, новая, жесткая и необмятая – никак не раскрывалась,привычно жались к стенам прохожие, мотоцикл умчался на бешеной скорости,Даниила толкали бегущие, а Милена все еще стояла на широкой ступеньке,недоуменно и отстраненно глядя на расплывающиеся по белому платью красныепятна. Даниил побежал вверх по лестнице, и лестница была бесконечной,бесконечной…

В широко раскрытых глазах Милены отражались Даниил, облака инедоумение, как будто она верила, что никогда не умрет, и вынуждена былажестоко разочароваться. Возможно, так оно и было.

– Ну! – заорал он ей в лицо, поднимая за плечи.

– Я сделала все в точности, – выговорила онаудивительно четко и внятно. – Все. Тебе будет меня хоть немножечко жалко?

– Да.

– Потому что я тебя…

И замолчала – словно задули свечу. Даниил осторожно, хотя ейбыло уже все равно, опустил ее на ступеньки, услышал приближающийся вопль сирени побежал вниз по лестнице. Вскочил в машину, свернул на проспект Морлокова,который еще не успели переименовать, и на бешеной скорости помчался к южнойокраине Коростеня.

Бежевую «Ярославну» он увидел издали, и Резидента в ней,задумчиво прислонившегося виском к стеклу левой передней дверцы. «Ярославна»стояла метрах в тридцати от шоссе, под раскидистым дубом, так, чтобы принеобходимости одним прыжком вырваться на автостраду.

Даниил подбежал к машине и рванул дверцу, уже зная всенаперед. Резидент вывалился ему на руки, грузный, уже похолодевший. Даниилподхватил его, усадил на место. Три пули угодили в грудь, кровь залила плащ,который Резидент купил где-то в Гонконге и очень любил суевернойпривязанностью. Теперь плащ не помог. Собеседник выстрелил в Резидента, сидярядом с ним в машине. Последнее звено. Завершающий штрих. Что ж, полковник, высделали свое, честь вам и хвала, осталось подождать лет тридцать, поканародится новый Юлиан и устареют нынешние секреты…

Даниил сел в машину и поехал в город, на сей раз не спеша ипедантично соблюдая правила уличного движения. Остановил машину у подъездароскошного здания, вошел в вестибюль с пальмами, мрамором и зеркалами,предъявил осанистому портье удостоверение секретной службы, перекинулся паройслов и поднялся в огромном лифте на третий этаж. Вежливо позвонил.