Прыжок "Лисицы" - Greko

заранее предупредил Керантух через одного из рабов. Но предостережение мало помогло. Проломить стену своенравия братьев Эбара и Эдик-бея не смог бы и самый опытный переговорщик.

Гетше был старейшиной аула, давшим нам кров. Он отстранился от разговора. Не пытался ни остановить мои уговоры, ни подтолкнуть братьев к изменению позиции. Ему вообще было фиолетово, до чего мы договоримся. Он торопился отправиться под мыс Адлер во главе отряда из убыхского аула.

Разговор вели на турецком. Все, кто занимались работорговлей, знали его прекрасно. Выучили, когда ездили в Константинополь или когда общались с купцами. Почему Керантух не владел турецким, было загадкой. Наверное, его воспитывали далеко от побережья, в семье аталыка из Закубанья.

Обстоятельства, определившие позицию братьев, были таковы. Их семья имела многолетнюю вражду с одним абхазским родом. Средний брат, в доме которого обитала Тамара, был убит два дня назад. Нарвался на засаду на побережье, когда возвращался домой из Бамбор, куда ездил, передать письмо в Вани с требованием о выкупе.

Дорога между Бамборами и Гаграми издревле славилась своими разбойниками. Леса близко подходили к береговой полосе. Обстрелять любой отряд из густой чащи труда не составляло. Там ежемесячно гибли десятки русских, абхазов и черкесов.

Но с владельцем Тамары случилось иное. Он нарвался на своего кровника на узкой тропе. Не долго раздумывая, абхазец разрядил свои пистолеты в голову убыха, да и был таков. Он был в своем праве. Как раз была очередь абхазцев забрать жизнь своего личного врага.

Канла, кровная вражда, регулировалась строгими правилами. Ни одно из них не было нарушено. Убийство случилось не под крышей дома. Не в имении знатного рода, взявшего под свое покровительство семью, опасавшуюся мести. Не в священной роще. Просто убых, похитивший Тамару, нарвался. Я был этому крайне рад, хотя вида не показывал.

Теперь пришла очередь мстить братьям Фабуа. Они не стали откладывать дело в долгий ящик. Собрали отряд и напали на абхазский аул. Многих убили. Сожгли посевы. Угнали скот. Чем больше вреда удавалось нанести своим противникам, тем больше чести. Я плохо понимал, что тут благородного в убийстве домочадцев семьи кровника. Но, увы, таковы были правила. Резня порой доходила до того, что с лица Земли стирался целый род. С этим пытались бороться, придумывали разные ухищрения, вплоть до усыновления ребенка, похищенного из дома врага. Но с убыхами такой номер не проходил. Их недаром прозвали самым воинственным народом Черкесии.

— Мы себя адыгами не считаем, — объяснял мне Эдик-бей, самый разговорчивый из братьев. — Мы — потомки аланов!

— Разве вы не чтите кодекс чести⁈

— И что с того? Даже предложи абхазы нам десять тысяч быков, мы не забудем о вражде. Пока их всех не перебьем, не успокоимся. Что ж до твоей Тамары, не дело говорить про золото, когда в доме покойник.

Отчасти я признавал его правоту. Но и не мог не попробовать договориться.

— Вы же ждете ответа из Вани! Я знаю братьев Тамары. Они бедны, хоть и не признаются в этом. Раз так случилось, им проще вычеркнуть ее из списка живых. Я же дам вам все золото, что у меня есть! Хочешь, я стану вашим уорком⁈ — уже не ведая, что предложить, вскричал я. — Буду служить вашей семье и помогать во всех походах?

— Не интересно! — отрезал Эдик-бей.

Он уставился на меня, не мигая. Словно хотел прочесть мои мысли.

— Попробуешь напасть на нас и украсть девушку, будем преследовать. Тогда пощады не жди!

Я был в полном отчаянии. Единственная надежда на Гассан-бея. Быть может, он своим авторитетом и положением в иерархии убыхской аристократии сможет повлиять на упрямцев? Нужно срочно ехать в Адлер! Тем более, что туда отправляется немаленький отряд.

— Дайте мне хотя бы поговорить с моей девушкой!

— Зелим-бей! Ты плохо понимаешь наши порядки. В пределах имения и даже аула никто не ограничивает свободу рабыни, — я поморщился, но Эдик-бею было плевать на мои чувства. — Ступай и говори. Но помни про мои слова! Не делай глупостей. Мы же гарантируем тебе, что с грузинкой ничего плохого не случится.

«И на том спасибо! — подумал я, вставая. — Пожалуй, даже — большое спасибо! Хоть мне и неприятно вас, поганцев, благодарить!»

На разговор с Тамарой взял с собой Бахадура. Преследовал двоякую цель. Во-первых, нужно было алжирца показать Тамаре, чтобы она знала его в лицо, как моего человека. А, во-вторых, и это было куда важнее, я попросту… боялся. Зная нрав моей грузинки, был уверен, что она вломит мне нехилых люлей за опоздание и за то, что я нас так подставил. И не примет никаких оправданий.

Вот и стоял теперь на заднем дворе, где нас никто не мог видеть, и трясся, не зная, чего ждать.

«Может, и пронесёт! — тешил себя надеждой. — Сейчас выйдет, бросится на шею, с криком: Любимый!». Может, и поцелуе… Нет! — надежды схлопнулись. Моя грузинка фурией выбежала из дома. — Поцелуев не будет! Люли! Однозначно, люли!"

Эдик-бей несколько приврал, когда говорил об отсутствии ограничений. За Тамарой поспешала старуха, быстро переставляя свою клюку. И лицо моей царицы было закрыто вуалью. Но по тому, как горели ее глаза, ее намерения были понятны.

Заметила Бахадура.

— Кто это?

Я торопливо всё разъяснил.

Она кивнула алжирцу. Тот смотрел на Тамару с нескрываемым восхищением. Его взгляд подтверждал старую истину: мало что так привлекает в человеке, чем прущая из него энергетика. Еще её называют харизмой. А у Тамары энергетики было на пару атомных станций.

Она встала почти рядом.

— Твоё счастье, что он здесь!

Я вздохнул.

— Бахадур! Оставь нас, пожалуйста!

— Хорошо! — знаком «ответил» алжирец, улыбаясь.

Тамара сдержалась и не ойкнула от его оскала. Подскочившая к нам старуха, наоборот, дернулась и что-то забормотала, осеняя себя знаком, охраняющим от зла.

Бахадур не удержался и еще шире улыбнулся. Тут уже обеих женщин проняло. Отшатнулись. А ведь он лишь хотел меня подбодрить!

Алжирец ткнул в Тамару пальцем и изобразил нечто такое, что можно было понять однозначно — только, как «Коста! Я готов за неё умереть!» Поклонился и вышел со двора.

Тамара неверяще смотрела ему вслед. И как только он исчез из виду…

Я не издал ни звука во время экзекуции. Руками не прикрывался. Более того, чем больше Тамара входила в раж, избивая меня, осыпая упреками, тем больше я радовался. Ей сейчас была нужна такая встряска. Бедная девочка! Сколько же она вынесла! Как держалась! Сколько у неё накопилось внутри! Закон прост: чтобы котёл не взорвался, требуется выпустить пар. И Тамара сейчас с размахом