Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах - Натали Смит

— И в том, что с трудом оправился после кладбища, многое передумал. Мне две тысячи лет, я все равно старею, считай это кризисом или настроением.

Момент сгладил кот, упавший с печи и сделавший вид, что так и было задумано. Сонная морда растянулся на полу и задрых дальше. Я хихикала, зажав рот рукой, Каз хмыкнул и подмигнул, мол, все в порядке.

Я прислушалась к себе и поняла: все действительно в порядке.

В одну реку дважды

Чтобы уберечь меня от излишней расслабленности, на огонек заглянула душа древнего старца. Бедолага топтался поодаль, как укор совести: морозец вдарил, а ты, Яга, гостей не пускаешь. Казу пришлось уйти, а жаль, хорошо сидели. Но — работа моя, вы же помните.

Я ходила вокруг старичка с любопытством. Раз они послания передают, может и расскажут чего интересного? Но старец только шамкал беззубым ртом и, кажется, был рад, что его земной путь окончен. Ничего не сказал, не передал никаких пугающих посланий. Зато я поймала себя на мысли, что свыклась, совершенно привыкла к своей основной работе и уже не бьюсь в слезах, как раньше.

Долго сидела после проводов, смотрела вокруг, но не видела ничего, в каком-то онемении, потом зацепилась за надпись маркером над дверью, читала ее снова и снова… Слова потускнели и примелькались, сроднились со мной новой. Острое жало кололо уже в другом месте: упущением, незнанием. Что бы было, умей я говорить с душами раньше? Тот вечер, когда я нанесла надпись, мог бы быть иным. Вдруг Лешка рассказал бы…

— Не рассказал бы. Все было как было, ничего не вернуть вспяуть, Ягуся, — подал голос кот. Внимательный взгляд, в котором затухали остатки сна, и совершенно серьезная морда.

Я говорила вслух.

— Ну да, чего теперь. У Ядвиги в наследстве нет ничего для путешествия во времени.

— Для поисков зарытых сокровищ тоже ничего нет, — вздохнул кот. — Клубочек, полотенце, самобранка, кладенец, флакончики с водами, старое перо Жар-птицы… Гребень «Вырасти лес», но не на голове, а в поле. В твоих памятях есть что-нибудь полезнее?

— Нет, только яды, кони и оружие.

Я поморщилась — были там и другие вещи, после которых только живая вода с мертвой помогут, да и то не точно, но коту говорить о них не стала. Память — потрясающая вещь: в ней, как в хитроумной шкатулке с механизмами-секретами, лежит прошлое; не тронешь — и прошлого как будто не было, но стоит коснуться, поймать обрывок воспоминания — и выскакивают образы, имена, события. И упрятать обратно бывает ой как сложно.

Вот и теперь обрывки из чужих памятей всколыхнули муть, полную ярости. Она, в свою очередь, подняла пепел с поля битвы у Дуба, и вновь заплясали перед внутренним взором серые лица, сотни лиц, которые прошли тогда через мои двери. Воительница хохотала и требовала повторить. Странностью был тот факт, что никто из моих друзей и соратников не был спусковым крючком для подобных эмоций. Это было бы логично, но нет — они поднимались только из бездны прошлого.

Давно не выгуливала демонов, твари размножились, и стало тесновато. Мне все еще нужен Маркус, будто громоотвод. И я ему нужна.

— Что случилось? — напрягся кот.

— Пора готовить.

Когда изнутри трясет, помогает уборка или готовка по рецептам Ядвиги. Схватила с полочки блокнот с сердечками, исписанный ее рукой, открыла на пряниках, хотя знала состав наизусть. Смешала кедровую, льняную и миндальную муку. Запросила у скатерти яйца и сливочное масло. Добавила разрыхлитель и корицу.

Руки делали, мысли успокаивались. Скатать в шар и в холод на полчаса (для этого изба сделала мне подпол). Рецепт не старинный, как можно было бы подумать, зная, кто его записал, и не сказочный, но любимый ею и мной. В блокноте также были рецепты камышового хлеба и сахара, каши из корней колокольчика и иван-чая, супа из листьев медуницы, жаркого из завязей папоротника с овощами и грибами — множество еще не опробованных блюд.

Однажды этот блокнотик пополнится и моими заметками на полях.

Пока я суетилась, Бальтазар работал аниматором: стоял на задних лапах и декламировал сказки, это тоже успокаивало. Под эти сказки подумалось, что Изольда умеет не только пинки раздавать, но и землю рыть — когти похлеще ковшей. Знать бы, где копать.

— … там царь Кощей над златом чахнет, там русский дух, там…

Я обернулась так резко, что хрустнула шея:

— Стоп.

Кот замер, даже не моргал, как был — с прижатой к сердцу передней правой лапой. С такой патетикой он только «Лукоморье» декламировал.

— Вот тебе сказка, а мне кринка масла? — осторожно закончил кот, не понимая, чего от меня ожидать. А я и сама не знала.

Кощей и золото.

Эти два слова — как единое, неразрывно связаны.

— Почему задания все время мне выдают, а он на подхвате?

— Не знаю, — наконец моргнул кот.

— Надо его позвать, вдруг артефакты притянутся. В пещере Первородные четко дали нам понять, что нужно работать вдвоем.

— Думаешь, он как магнит?

— Спрошу.

Для этого нужно сбегать в другой мир, позвонить. Как-то мне стало не хватать средств связи в Лукоморье. Раздобыть хоть рабочее блюдце с яблоком — посматривать, кто где есть.

— И спросить директора, можно ли Кощею прийти, — напомнил компаньон.

Да, постоянно спрашивать разрешения изрядно раздражало, но безопасность Академии действительно важна.

Пока пеклись пряники, я продуктивно использовала ночное время и связалась с таким же неспящим Кощеем.

— А я гадал, когда ты мне позвонишь или у порога замка нарисуешься, — довольно протянул он в трубку тем своим особенным голосом, знаете, с нотками приглушенного отчаяния и легкого безумия. На заднем фоне слышалось хихиканье девиц, звяканье бокалов и негромкая музыка. Ох, Андрюха, снова во все тяжкие…

— Что ты знаешь?

— Только текст из СМС: ожидайте звонка от Яги, она одна не справится. Они правы?

— Ты… — Мне хотелось его обругать: сидит, ждет, мог и сам позвонить. — Тебе нравятся кладбища ночью?

— Ночью мне нравятся более жизнеутверждающие вещи, — хмыкнул он. — Но могу составить компанию, правда не сейчас. В обед у Дуба?

— Угу, буду ждать.

Вернулась к едва не подгоревшим пряникам и дремавшему коту. Супчик прицепился к волосам где-то между переходами, и в избе