Тьма. Том 8 - Лео Сухов

Впрочем, удар был слышен физически. Да и щит Авелины ощутимо дрогнул. А гиганты начали биться в него головами в попытках проломить.

Правда, один из них практически сразу рухнул, как подкошенный. Видимо, шею сломал в момент столкновения со щитом. Впрочем, это не помешало ему истекать кровью из развороченного пулемётной очередью бока. И делать это прямо у края невидимой стены, пропитывая алым снег, укрывающий землю.

А ещё от его крови и останков валил пар, мешая рассмотреть, что там происходит. Я смог разве что увидеть, как остальная масса зверья докатилась до щита Авелины.

Стрельба стала сплошным оглушительным гулом. Стену огня поддерживали все, кто мог держать в руках оружие. Сверху, со стен, полетели гранаты. И не только со стен. Несколько защитников Болотистого, укрывшись за углами ближайших домов, метнули снаряды в гущу зверья, копошащегося за мёртвыми гигантами.

Взрывы разорвали ночь яркими вспышками. В воздух взметнулись брызги крови и клочья плоти. А в толпе зверей образовались бреши. Однако их мгновенно заполняли новые и новые «изменыши».

Дикие твари шли вперёд, не считаясь с потерями, подминая собратьев и пожирая павших.

Цесаревну это адское зрелище, видимо, тоже впечатлило. У меня за спиной кто-то в высшей степени цензурно выругался. А затем Александра метнула вперёд плетение, и пространство перед щитом Авелины взорвалось огненным штормом.

Это не были мои маленькие шарики. Это был вихрь из чистого пламени, который испепелял всё на своём пути. Воздух заколебался от жара посреди снегов, а в нос ударил смрад горелой плоти.

Не теряя времени, я присоединился: стал швырять в проход воздушные лезвия и огненные шарики, разогретые до максимума. Они, конечно, не могли сильно повредить гигантам, зато успешно справлялись с тварями помельче. Лишь бы щит Авелины продержался как можно дольше.

Но самым эффективным оказался, как ни странно, Арсений Булатов. Он метал молнии. Выглядело так, будто он делает это чуть ли не глазами. Сначала Булатов разворачивал плетение у себя перед лицом, а затем — мгновенно отправлял его в полёт.

Эти молнии прошивали насквозь даже тела гигантов, заставляя их биться в конвульсиях. Один, второй… Жаль, заготовок у Арсения было не так много. Зато благодаря его стараниям, давление на щит Авелины на какое-то время ослабло. А более удачливые звери, между тем, доделывали работу за нас, растаптывая тех «изменышей», кто лежал на земле, содрогаясь в конвульсиях.

Очень скоро узкий проход на площадь превратился в ад. Узкая улочка стала горнилом, где смешались свинец, сталь, магия, плоть и кровь. Трассирующие пули сливались в сплошные светящиеся линии, выжигающие рисунок на сетчатке. Вспышки взрывов и плетений ослепляли. А на уши давила какофония: рёв зверей, крики людей, грохот выстрелов и оглушительные удары туш о щит Авелины.

Не помню, сколько длился этот бой. Помню, как бойцы стали палить в небо, когда об щит цесаревны ударились несколько птиц. Помню, как впервые за долгое время почувствовал опустошение, потому что слил больше половины запасов теньки. Помню, как ещё подумал, что всегда могу взять автомат, если останусь совсем без плетений.

Благо, обычным бойцам регулярно подтаскивали ящики с патронами. В основном, подростки и женщины, не принимавшие участия в бою. Боезапас, прихваченный с собой, как-то слишком быстро расходовался.

А потом зверьё закончилось…

Выжившие «изменыши» бросились прочь, скрываясь на тёмных улицах Болотистого. А те, что умерли — так и остались лежать грудой в проходе. По площади растекалась одна большая лужа крови, медленно пропитывающая снег.

А люди стояли, ошарашенно вслушиваясь в ночную тишину. Видимо, все, как один, пытались поверить в то, что всё закончилось, а мы ещё живы.

— Знать бы, сколько зверья до нас не добралось!.. — Саша, в кои-то веки уставшая и с тёмными кругами под глазами, совершенно не по-царски плюхнулась в одно из наших с Авелиной кресел в кузове. — Нам ведь утром с ними разбираться на ходу придётся…

— Нам бы для начала разобраться с тем завалом, который на улице теперь образовался, ваше высочество… — не менее устало заметил Арсений.

— Да ладно тебе! Нельзя быть взрослым людям и за мамку, и за няньку. Местные и сами знают, что делать!.. — отмахнулась Саша.

И так оно и было. Пока мы пытались прийти в себя, со стороны «Последнего Рубежа» показалось несколько человек с огнемётами. Добравшись до бывшего места боя, они начали поливать груду трупов горючей смесью. Палёной шерстью и горелым мясом и без того воняло. А после «уборки» стало только хуже.

— Думаю, спать мы сегодня больше не будем… — прикрыв платочком нос, заметила Саша. — Разве что так подремать, на местах. Оставшиеся звери ведь могут вернуться.

— Завтра тогда никакого прорыва не выйдет! — возразил я. — Нам в пути больше суток придётся быть. Люди ночь не спали. Ещё одну ночь надо продержаться. И что-то мне кажется, мы просто так, без приключений, не вырвемся.

— Да всё будет хорошо! — не поверил Арсений. — А поспать бы надо, да… Сюда бы какой-нибудь обогреватель, и можно, сидя, подремать… Можно ведь спать урывками, пока обстановка позволяет.

— Ну я-то ладно, во время службы научился! — усмехнулся я. — А ты где такого нахватался?

— В училище Тайного Приказа, — почти скромно улыбнулся Арсений. — Там два месяца боевая подготовка на свежем воздухе. За два месяца где только спать не научишься…

Обогреватели нам вынесли, и много. Запасы жаровен, которые обычно ставят на стенах, в любом городке Серых земель имеются в избытке. Тем более, простая сварная конструкция делается чуть ли не коленке.

Правда, жаровни в Болотистом заправляли не углём, а тонкими кирпичиками верхового торфа. Отчего на площади ощутимо запахло, плюс к гари и палёному мясу, болотом. Да и огонь от торфа был странного, более тёмного цвета. А если не поддерживать горение, торфяные брикеты почти не давали тепла.

Ну а ещё они нещадно коптили, отчего брезент над кузовом быстро покрывал бурый налёт. Но это стало, прямо скажем, меньшей проблемой. Две жаровни в кузове, при опущенном с трёх сторон брезенте, давали достаточно тепла, чтобы подремать, сидя в креслах. Однако такие удобства были разве что у нас, участников вылазки в Серые земли.

Остальным приходилось сидеть кто где. А самым невезучим — устраиваться на стульчиках, которые им принесли из крепости. И о тепле, даже с жаровнями, говорить не приходилось.

А под утро на площадь начали выезжать машины, которым предстояло принять участие в эвакуации жителей. Техника ревела, люди активно