Тьма. Том 8 - Лео Сухов

И тут же, у меня за спиной, с головного броневика, взмыла в небо красная ракета. Одна. Вертикально вверх. Сигнал общей опасности. А следом, почти без паузы — ещё три: вправо, влево и вперёд.

— По машинам! — громко крикнула Саша, кидаясь к своему броневику.

Ей легко говорить. А мне ещё было бежать и бежать. Пришлось сильно постараться, чтобы заскочить в кузов и не задержать при этом отправление. Забирался я уже на ходу, хватаясь за руки дружинников и глядя на бледное лицо Авелины.

К счастью, разгонялись тяжёлые машины небыстро. Зато уж когда разогнались под горку, остановить их было сложно.

Звери вываливались из-за деревьев и бежали к нам. Казалось, они повсюду. Справа, слева, спереди, сзади, сверху. Стрелять приходилось во все стороны, и тут я впервые порадовался, что кузова наших грузовиков плотно забиты вооружёнными людьми. С одним полудесятком Хлебова пришлось бы тяжко.

Мы неслись под уклон, набирая скорость, которую уже и контролировать не могли. Даже тракторы в хвосте, плюясь чёрным дымом, катились, как сумасшедшие, подскакивая на кочках. А следом подпрыгивали прицепы, где люди еле держались, чтобы не вывалиться.

Стрельба стала всепоглощающей. Стреляли все и из всего. Пули свистели отовсюду. А зверей, пытавшихся вскарабкаться на борта, сбивали прикладами. Я видел, как один из кабанов с разбегу врезался в борт грузовика, идущего впереди. Машина завиляла, закачалась, но каким-то чудом устояла.

Теневым зрением я заметил, что Авелина снова растянула щит на всю колонну. Это было безумием, попыткой защитить всех — но сработало. Особенно когда я, скинув куртку, чтобы лучше чувствовать жену, пересел к ней и притянул к себе. Правда, всё равно пришлось сильно постараться, чтобы ощутить в этой обстановке биение двух сердец. При той тряске, которая царила на спуске, неясно было, где сердце, а где мои рёбра об Авелинины стукаются…

В итоге, мы героически обнимались минуту, а то и две под удивлёнными взглядами дружинников, прежде чем удалось дотянуться до второго артефакта в далёком Ишиме. Но когда удалось…

Невидимая стена встала на пути у когтистых тварей. Плетение было тонким, дрожало от ударов, но держалось, восстанавливаясь каждый раз, когда особо крупный зверь прорывался через него, чтобы сдохнуть от града пуль.

Стопервый приближался. И нашу колонну там заметили. Я это определил, когда по зверью с укреплений ударили крупнокалиберные пулемёты. Вот местные бойцы патронов точно не жалели — как, впрочем, и деревья вокруг. Пули резали ветки, выбивали щепки из стволов, но, в любом случае, зверей, бегущих за нами, явно поубавилось.

А потом заговорили миномёты. Снаряды обрушились с неба по краям просеки, поднимая столбы снега, земли и клочья звериных туш. А затем громыхнула артиллерия. Снаряды рванули где-то за хвостом колонны, отсекая от врага тракторы, еле поспевающие за грузовиками.

— Кислый! — заорал я, прижимая к себе жену. — Притормози у ворот! Прикроем хвост колонны!

Ответа я не услышал, но мой приказ, видимо, поняли.

У самого подножия вала, разъезжаясь в стороны, скорость резко сбросили не только броневики. То же самое сделал и наш, и ещё несколько грузовиков. А я воспользовался тем, что тент поднят, и начал швырять огненные шарики прямо из кресла, не отрываясь от Авелины. А заодно, как выяснилось, и случайно прихваченного вместе с женой кота, который таращил глаза и был, похоже, очень возмущён внеплановыми объятиями. Но уйти в тень то ли не мог — слишком светло было — то ли считал, что без него мы с Авелиной не справимся.

Вдруг неподалёку от вала зашумел ветер, складываясь в вихрь. Он поднимал в воздух самых прытких и удачливых, но слишком лёгких зверей, а заодно выдирал с корнем молодые деревца. Судя по мощности, это Саша работала. А следом засверкали знакомые молнии Булатова, сбивая с ног тварей потяжелее.

Наконец, последний трактор вполз в ворота. За ним потянулись наши грузовики, а следом, пятясь задом и отстреливаясь — бронемашины.

Ворота — массивные, стальные створки — начали с грохотом сходиться. В последний момент в щель попытался протиснуться какой-то зверь, но получил в морду разрядом и с воем отскочил. А затем створки закрылись окончательно, и тяжёлые засовы задвинулись, отсекая злой и опасный внешний мир Серых земель.

А я, наконец, перестал сдавливать Авелину, которая, мне кажется, уже еле дышала. Тёма, впрочем, тоже был недоволен: он с яростным ворчанием укусил меня за руку — легонько, не до крови — и, освободившись, спрыгнул на пол.

Мы были в Стопервом. Мы прорвались.

Глава 14

Сетевая волна «100», передача «Утро добрым не бывает»

— И-и-и! Доброе утро, сонное царство!

— И хотя «доброе утро» — это очень глупое пожелание, если не подкреплено кружкой крепкого чая…

— … Но можно же послушать музыку на волнах нашего радио «Сто»! И утро немедленно станет добрее! С вами Александр Пискарёв!

— И я, Анна Лоскутова! Вместе мы попытаемся протянуть до чая!

— Здесь, в Серых землях, где всякие гады жуют провода и лишают нас связи!

— Однако наше радио пронзает пространство и время! Вот поэтому и не зависит от проводов!

— А теперь к новостям!

[Музыкальная заставка к выпуску новостей]

— Сегодня городской совет обсудит вопрос…

— Саша, ты ничего не напутал?

— Конечно, нет! Просто у нас столько новостей, что они иначе в выпуск не влезут. К тому же, наш ведущий новостей Евгений сегодня занят: он проводит беседу с нашими гостями. И может забыть поделиться другими, тоже очень важными новостями.

— Ты про появление у нас очаровательной молодой пары Седовых-Покровских? Или почти про две тысячи беженцев из Болотистого, из которых тысяча готова встать с нами плечом к плечу?

— Нет, я про то, что мы теперь не вольный город в Серых землях, а самая настоящая опричнина, со своим представителем Тайного Приказа и целой цесаревной из Рюриковичей!

— Да, разве?..

— Ну, по крайней мере, ещё на недельку — точно! Пока орда зверья, которая зачем-то топает к Урал-камню, не пройдёт мимо, оставив здесь несколько тысяч своих мёртвых тушек.

— А потом?

— А потом пыль, а точнее, снег, осядет, и мы снова станем вольным поселением. Ну а наши дорогие гости отправятся дальше по своим делам!

— Саш, а может, уговорить их остаться?

— А-кхм… Ань, а зачем?

— Пусть остаются! Её высочество станет нашей королевой, а мы будем диктовать её волю всем Серым землям! А заодно, требовать от этих неудачников мзду и униженные мольбы, чтобы мы их не трогали!

[За кадром женский злодейский смех]

— Анечка, спокойно, один укольчик… Оп! И совсем