Целитель - Михаил Васильевич Шелест

со своим особым микроклиматом. Здесь даже вода в мелководных морских заливах прогревается до двадцати градусов! Купаться можно! А на глубине стабильные плюс один градус. Отсюда даже навага и треска не уходят летом. Лови себе и питайся. А уж селёдки, зубаря и корюшки… Просто — завались. Сиг нерестится в реках. Зверя — во! Рыбы — во!

Я почему и отправил челнок именно сюда, потому, что люблю рыбу, И ловить, и есть. А речная рыба мне не по душе. Краб в Белом море тоже есть, хоть и небольшой, мидии для плова. Что ещё нужно для путешественника? Я просто хотел поселиться в одной из бухт, построить себе с помощью ботов парусный корабль, и с их же помощью хотел отправиться путешествовать по морям и океанам. В Россию, в смысле, в Московию, никак не хотел ехать. Там легко могли поймать и сразу на кол. Строгие были порядки, по отношению к иноземцам. Не наш, значит — иноземец, а иноземец, значит — лазутчик, а лазутчикам на колу самое место. В Европе было немного по-другому, как писали историки. Вот я и намеревался это проверить.

Правда, до этого надо было как-то тут на острове прописаться, устроиться, наладить быт и приступить к строительству «нормального» современного плавательного средства. Для этого нужно было бы построить несколько заводиков: канатный, парусный… Правда я не собирался отдаваться только на волю ветрам и планировал установить на судне или паровую машину или вообще электродвигатель от дизель-электрохода. Без самого дизеля, конечно. Мне ведь не нужны дизель-электрогенераторы. Электричество у меня должно было быть бесплатное, поступающее от космического ретранслятора через наземный модулятор-адаптер.

Процесс преобразования энергии на дизель-электрохода довольно сложен. На атомных ледоколах, к примеру, вода за счет тепловой энергии превращается в пар. Пар поступает в турбину, которая за счет механической энергии вращает генератор. Электрический ток от генератора по шинопроводам, кабельным трассам, через трансформаторы, полупроводниковые преобразователи, защитно-коммутационную аппаратуру поступает к гребному электродвигателю… В таких системах много потерь, что не может не отразиться на КПД…

У меня же все преобразования происходят в адаптере. Поэтому коэффициент полезного действия у электродвигателя — стопроцентный.

Особенно меня прельщал электродвижитель и потому, что у судов, работающих во льдах, нагрузка на винте часто меняется в зависимости от ледовой обстановки. Если мощность на винте уменьшается, скажем, до 50%, то КПД дизеля значительно падает, до 30% и менее. В реальных условиях коэффициент полезного действия дизеля будет снижаться более чем на 10%. А мне плавать предстояло именно, что во льдах. Поэтому от дизеля я сразу отказался. Да и от прямоточного ядерного я потом отказался тоже. Зачем усложнять, когда есть простое решение? И места полезного больше, хе-хе… И парогенератор для бани можно было поставить и саму баню.

Был у меня такой на моей яхте в «том» мире. Океанический двадцатикиловаттник, одновременно являющийся и парогенератором, и опреснителем, и солесборником, что актуально именно в этом мире, где соль — конкурентный товар.

И вот я тут, а он, возможно, там. Мой челночик… С моим оборудованием, для комфортной здесь жизни. Мне ведь много не надо. Мы бы и задание партии и правительства исполняли, и для себя жили. Правда, люди с моими матрицами не имели моей, так сказать, души, то есть характера, привычек. Они всего лишь имели мой разум, который заставлял их слушаться меня. А так, это были абсолютно самостоятельные люди. Кто-то не хотел становиться лекарем, кто-то плотничать, кто-то воевать. Приходилось перестраиваться и находить им занятие «по их душе». Побор и расстановка кадров, ска. Вот и здесь собрались, кто сам хотел попасть на Соловки. Ну или искренне преданные мне люди. Были и те, кто с моим разумом не хотели служить мне. От таких я избавлялся, отправляя кормиться самостоятельно. Такие, кстати, были большинство лекарей.

С первой попытки попасть на Соловецкий остров не представилось возможным из-за встречного ветра и волнения. Мы смогли доплыть всего лишь до Большого Жужмуя, находившегося на расстоянии, как я знал ранее, двадцати трёх милях от устья Выги. Мы вынуждены были идти почти против ветра, а потому и сместились вправо. И хорошо, что сместились. Хоть на берег выбрались и на нём переночевали. На следующий день вернулись на материк ждать ветра попутного, да-а-а…

Это Вассиан нас настроил, что, де: «с Божьей помощью…».

К сожалению, в летний период тут преобладали именно, ска, северные и северо-восточные ветры. Вот и приходилось нам ждать у моря погоды. Прибыли с Соловков монахи, отправившиеся в Великий Новгород за товаром, и долго целовали Вассиану руки.

Мы быстро, долго ли умеючи, срубили небольшой посёлок с односкатными «низкорослыми» избами. Ну, как небольшой? Десять изб топились по чёрному, но я уже к такому обогреву жилища привык. Уже и дым глаза не ел и запах нравился. На земляной пол шкур набросали и живи — не тужи. Всяко лучше, чем с санях под кожаным покровом.

Мы с Вассианом, как сменился ветер, всё же наконец-то уплыли, а мои ребятки остались налаживать своё житьё бытьё. Монастырь нас встретил, хоть и не звонким, но «колокольным» звоном.

— Колокол мам нужен, — сказал, осеняя себя крестом, Вассиан.

Я только улыбнулся. Вёз ведь в подарок монастырю небольшой, пуда на два колокол, зная, что монахи до сих пор пользуются «билом», но Вассиану не сказал. Колокола на Русь попадали из Византии или от «немцев». С началом этого века и Московские мастера пробовали отлить колокола, но получались они через раз. Мне колокол сделали с третьей попытки. Поэтому, афишировать наличие у меня колокола я не торопился. Мало ли… Вдруг встретят неприветливо? Или сам захочу храм построить. А ведь точно захочу. На Выге всё одно городок встанет. А какой городок без церкви, а церковь без звонницы? Вот и не спешил я «разбрасываться» колоколами направо и налево.

Сорок миль по морю в утлом судёнышке не то, что удовольствие, как говорится, не из приятных, а совсем не удовольствие. Меня рвало и метало и, что самое паршивое, что за борт не свесишься. Смоет, нахрен, волнами. Поэтому «травил» я прямо под свою скамью и завтрак мой «мотыляло» с протекавшей внутрь и забрасываемой волнами водой по всему кочу. Но всем окружающим было абсолютно по «барабану», чужие горести и кто чем завтракал. Все окружающие были заняты работой, или тем же самым, что и я. Даже мою лошадь явно мутило, ведь коч, круглый, как яйцо, чтобы его не сломало льдами, качало и по килю, и по шпангоутам.