Барон фон дер Зайцев 3 - Андрей Готлибович Шопперт

Парень огляделся и решил добежать, пока есть время, до финишного холмика и взобраться на него. Судя по тому, сколько они уже здесь сдерживают воинов Джелал ад-Дина, подходит время, когда клин фон Валленроде опрокинет татар и литвинов Витовта и обратит их в бегство. Пора бы, а то так и сдохнуть можно.

Добрый день уважаемые читатели, кому произведение нравится, не забывайте нажимать на сердечко. Вам не тяжело, а автору приятно. Награды тоже приветствуются.

С уважением. Андрей Шопперт.

Глава 18

Событие пятьдесят второе

В описании битвы этой… а может и не этой, но читал Иван Фёдорович, что татары пользовались арканами, чтобы захомутать противника и, резко повернув своего коня и отступив, выдернуть вражеского воина из седла. А у литвинов, якобы, именно для этого же были копья длинные с крюком на конце. Да, всё-таки именно про эту битву, так как говорилось, что стрелы не могли повредить броню немецких рыцарей. Ну, а где ещё татары могли с псами-рыцарями стыкнуться? Не помнил Зайцев про набеги тевтонов на Крым.

То, что увидел Иоганн, взобравшись на холмик, который прикрывал с фланга последние флеши, такую картину напоминало очень и очень слабо. Никакими арканами татарская конница не разбрасывалась, ну, или он не успел на это посмотреть, кончились арканы, татары крутились перед рыцарями фон Валленроде и обстреливали их из лука. И точно тем же самым занималась и лёгкая кавалерия Витовта. Тяжёлые же, все в железе, рыцари Великого княжества литовского стояли чуть поодаль, кругом таким, метрах в ста от мельтешащих татар и своих лучников расположились и готовилась видимо к атаке, так как там какие-то перестроения были видны.

И тут прямо на глазах у парня первая шеренга немецких рыцарей или эшелона (по-немецки: «треффен») пришла в движение. Медленно, шаг за шагом, белые ряды рыцарей с чёрными крестами на сюрко и попонах лошадей двинулись навстречу кусающих их, как комары, лучникам. На десятом шаге бронированные воины начали разгоняться. Пока никакого клина (ди шпица) видно не было. Шеренга длинною более чем в пятьсот метров двинулась, если и не ноздря в ноздрю, то уж точно не клином. И задирающие их татарские и литвинские конные лучники попятились. Они продолжали огрызаться, посылая в немцев даже больше стрел, чем раньше, но при этом почти не наносили урона крестоносцам в белом сюрко. А ряды тевтонов набирали скорость. И что хреново для Витовта, он чуть не успевал перестроить свою тяжёлую конницу. Рыцари Великого княжества литовского сейчас не шайбу уже изображали, а кляксу, выпустившую в разные места отростки, движение их было разнонаправленное и никаким образом уже не приводило к построению в линию. Хотя, чёрт их литвинов знает, возможно клякса — это и есть их боевое построение.

Иоганн стоял на вершине небольшого холмика и, глядя на развёртывающуюся перед его глазами битву, забыл про то, что гораздо ближе, буквально в паре десятков метров, такие же татары конные с луками и саблями пытаются атаковать правый фланг флешей. Стрела пронёсшаяся прямо над ухом и чуть не сдёрнувшая с его головы шелом — ерихонку напомнила, что во время сражения считать ворон не самое безопасное занятие. Любопытство сгубило кошку.

Шлем стрела не сорвала, ремешок под подбородком не дал, и кроме того, она вскользь прошла, только дёрнула голову в сторону и придушила парня натянувшимся ремешком. Пригнувшись, а потом и на карачки грохнувшись, Иоганн стал спускаться с холмика. Нужно было срочно убираться за бруствер, рано победу праздновать. Ещё толком ничего и не началось. Слава богу, холм рукотворный сразу его прикрыл от вражьих стрел.

Пробежав на четвереньках метров десять, барончик выпрямился у ног крайнего новика, что из лука отправлял стрелу за стрелой в ворогов. Теперь можно не стратегией, а тактикой было заниматься. На краю бруствера лежал последний не использованный ещё пистоль, все остальные девятнадцать и все пять пищалей были уже разряжены. Иоганн, высунувшись из-за земляного укрепления, бросил короткий взгляд на то место, где Перун с фон Боком и тремя новиками рубились с татарами. Теперь татар там уже не было, они переместились на нижний уровень. Лежа лежали. А пятёрка победителей шагом отступала к знаменосцу. Йодль этот так ведь и не сдвинулся с места, а потом, гад, будет на пиру у себя в замке рассказывать о победе над дикими степняками. Ну, ещё дожить надо. И ему дожить, и «нашим».

Те татары, что двигались в обход «волчьих ям» теперь, увлекаемые отступающими от рыцарей сородичами, припустили к броду. А вот те, что, спешившись, атаковали укрепление в лоб, всё ещё волнами накатывали, просочившись сквозь завал у первых двух рубежей обороны. Правда, и тут ручеёк иссякал. За несколько минут три десятка лучников — новиков серьёзно проредили количество желающих побегать. Сказать, что всё поле перед флешами в два слоя устлано трупами татар, так преувеличение будет, но серо — рыже — чёрных пятен на зеленой примятой траве хватало.

Тут и цель нашлась для последнего выстрела. К брустверу подбегало сразу трое бывших кавалеристов. Они спотыкались о натянутые верёвки, но поднимались и бежали дальше, увлекаемые воином в таком-же, как и у барончика, шлеме — ерихонке. Только ещё и красный лисий хвост к навершию был присобачен.

Иоганн прицелился, и татарин увидел, видимо, нашедший его ствол пистоля и остановился, прикрывшись небольшим щитом, что он в левой руке держал.

Бабах. Сила взрывающегося пороха толкнула свинцовый шарик в два с половиной сантиметра в диаметре вперёд, а руку барончика назад вместе с пистолем. Когда серое противно пахнущее облачко дыма снесло вправо от Иоганна, он увидел, что промахнулся. Татарин со щитом бежал на него по-прежнему. Но бежал один, два его товарища лежали, уткнувшись в траву. Ну, может и он одного срезал, а возможно новики, продолжающие отправлять в степняков стрелу за стрелой. Из щита неубитого им воина целых две стрелы уже торчало.

Событие пятьдесят третье

Татарин добежал до бруствера и остановился. В тяжёлой кольчуге, шлеме, латных рукавицах и с огромной саблей в одной руке и щитом во второй, перепрыгнуть, да даже просто забраться на вертикальную стену высотой метр десять — метр двадцать он попросту не смог. Попытался, закинул щит и руку с саблей на бруствер и стал подтягиваться. А только перед этим бежал и падал, все силы кончились. Повис на руках и такую жалобно-зверскую рожицу усатую скорчил, что Иоганн из жалости чисто саданул по этой рожице яблоком