Барон фон дер Зайцев 3 - Андрей Готлибович Шопперт

На счастье пацана, фитиль не погас. Тлел. Дунув на него несколько раз непослушными губами, в трубочку не желающими складываться, Иоганн убедился, что теперь и пальнуть можно, и выглянул из-за спины наступающего на троих врагов Теодора. Тот, далеко выставив вперёд татарский щит, теснил им троих в золото и серебро разодетых и разукрашенных татаровей. В руке копье, явно только подобранное, как и щит.

— Вон тот, с горностаем на шапке, — сам себе всё ещё непослушными губами просвистел Иоганн и, вытянув руку, потянул перстом указующим за скобу.

Бабах. Руку привычно уже, только сегодня в двадцать второй раз, отбросило назад и вверх. Перед носом вспыхнул огонёк на мгновение, а потом всё заволокло дымом. Правильно этот порох дымным называют. Когда после выстрела глядишь на это серо-бело-кислое облако, то кажется, что при сгорании пороха весь полезный эффект — не толкание пули вперёд с чудовищной силой, пулю-то и не видно, а именно всё это проделано, чтобы вот таким облаком насладиться.

Бабах. Справа вспухло такое же облако, даже больше. Из пищали грохнул Готлиб. Сейчас у каждого артиллериста по ружью древнему, но выстрелил только бывший арбалетчик, у Теодора вон, тоже за плечом болтается… Мысль пробежала по всяким там синапсам, и парень решил её из синапсной в реальную превратить. Он дёрнул ремень с лапищи Теодора.

В это время облако развеялось почти и сквозь обрывки кислой белизны стало видно, что его выстрел предыдущий цели достиг. Крупный, даже высокий, татарин, в позолоченной, а чем чёрт не шутит, может и золотой кирасе и шапке с горностаевым хвостом валялся у шатра. Только действующих лиц от этого меньше не стало. Как у гидры, вместо одной головы три выросли. Так вместо упавшего татарина у полога шатра, прикрывающего вход, оказалось теперь шестеро. Двое были с большими саблями, точнее длинными, с хорошо выраженной елманью — расширением в нижней трети-четверти клинка. Остальные вои были с луками. И сейчас натягивали их, выискивая куда послать следующую стрелу.

Бабах. Это англичанин Роберт Баркер выпустил смерть из своей пищали. Здесь наблюдать за результатом не мешало облако, со стороны видно было, что не успевший выдернуть из-за плеча очередную стрелу телохранитель Джелал ад-Дина, как в кино был отброшен чуть не в упор выпущенной пулей.

Сам Иоганн не только подсматривал за боем, но и умудрился стянуть-таки у здоровяка молчаливого пищаль с плеча. Держать на весу пятикилограммовую штуковину тринадцатилетнему барончику было не просто, да к тому же Теодор не уберёг фитиль, и он погас, видимо, при пересечении брода вода попала. Пока парень от своего пистоля «прикуривал» фитиль пищали, всё время приходилось эту штукенцию тяжёлую на весу держать. Наконец фитиль затлел и пацан, натрусив из пороховницы порох на полку, вздёрнул этот карамультук к плечу. Бабах, тут чего выцеливать, прямо в паре метров от тебя татарин, который лук натягивает, чтобы тебе зрачок расширить, а то таким сузившимся от света в лицо и не видно всего сражения в татарском лагере.

Событие пятьдесят шестое

Если у тебя есть чем драть — дерись, а если нечем — удались, это если с русского матерного любимую поговорку Семёна перевести, то такой девиз получится.

Больше у барончика драться было нечем, ну разве на поясе кинжальчик был с клинком сантиметров в тридцать, самое оно оружие против татарской кривой длинной сабли. Там клинок далеко за метр будет. У Теодора тоже хреново выходило, его длинное копьё, которым он явно не умел орудовать, против луков и сабель не котировалось. Да и скорости разные, эти телохранители будущего хана всей Золотой Орды были очень хорошо обучены воевать, сто движений в секунду производили. Пока безумного молчуна спасал щит, на который он уже три стрелы принял. Ну и Иоганн, всё же он из-за спины здоровяка двоих супротивников выбил. После этого, а также, после выстрела англичанина, татары больше не бросались на противников всем скопом, а рассредоточились и пытались Теодору и Иоганну во фланг зайти.

— Отступай, мы мешаем нашим! — проорал в ухо безумному артиллеристу Иоганн и схватив за пояс потянул за собой. Поздно. Тот самый телохранитель, что пытался Теодору во фланг зайти, улучил момент пронырнул под копьём, которое молчун как дубину скорее использовал, и попытался ударить саблей безумного щитоносца сверху по плечу. На Теодоре, конечно, кольчуга, но выдержит ли она такой удар⁈ Все эти мысли в один миг пронеслись у пацана в голове, и ведь ничем не помочь богатырю этому.

Вот разве.

Иоганн всё ещё держал в руках пищаль. Здоровенная эта дура была метра полтора в длину. Пацан ткнул ею в татарина такого же почти раззолочённого, как и первый, разве горностаевого белого хвоста на его шапке не было, был красный у корсака позаимствованный. Словно приём штыкового боя из будущего. «Коли». Только колоть нечем. Так, тупым концом и впечатал, сколько мальчишеских сил оставалось, в кирасу высокому вою с чеховской бородкой. Никакого ущерба, понятно, что не нанёс, но и произвести удар, который бы мог лишить Теодора левой руки не дал. Татарин отскочил. Теодор отступил назад и от повторного удара уже щитом смог прикрыться.

На этом рукопашная войнушка кончилась, сначала Густав, а потом Готлиб Цоллерн — помощник Самсона, разрядили свои пищали в нукеров Джелал ад-Дина, ещё через несколько секунд, когда Теодор и Иоганн перестали собой прикрывать лучников татарских, в них полетели тяжёлые арбалетные стрелы.

И где-то за шатром ещё продолжался бой. Там новики нашпиговывали стрелами последних защитников татарского лагеря, а Иоганн, совсем лишившись сил, свалился возле двухколёсной арбы, и облокотившись спиною об огромное колесо, закрыл глаза.

— Без меня дальше.

Долго сидеть не дали, почему-то решили, что он главный переводчик с татарского. Поймали в большом и малом шатре семерых татар. Трое были в броне красивой и вообще воины, а четверо были в шёлковые, атласные, парчовые халаты завёрнуты с бурнусами на голове. Семён их всех вывел и подталкивая остриями копий и мечей новики подвели пленников к арбе. Туда же и Перун с фон Боком притащились, на ходу пироман о чей-то бурнус меч окровавленный вытирал. А чего красная в крови вся тряпка отличный развязыватель языков при опросе пленников.

— Ваньша, ты их спроси, кто тут главный. Ты говорил, хан тут должен быть и брат его, нужно бы их спеленать и в наш обоз переправить. Вернуться литвины и татары могут, —