Барон фон дер Зайцев 3 - Андрей Готлибович Шопперт

— Татары сейчас прискачут и помогут вам разделить их добро, — принялся кричать на возчиков барончик.

И так везде. Люди не хотели понимать, не хотели верить, что вот сейчас снова в бой.

Глава 20

Событие пятьдесят восьмое

Разведка — это единственно о чём договорились заранее, и о чём не забыли, захватив богатства татарского обоза или лагеря. Андрейка — сын Перуна с тремя новиками сразу двинулись на юг, как только стало ясно, что в татарском лагере ворогов способных оказывать сопротивления больше не осталось. Разведчиков отправил Семён и барончик этот кусок всемирной истории пропустил. Зато он отлично видел, возвращение разведчиков. Они мчались, настёгивая лошадей, галопом, словно за ними кто-то гнался. А нет… Почему словно гнался? За ними на самом деле гнались. Десяток всадников, отставая примерно на три сотни метров, показались, как только выскочили из леса. Там есть небольшой кусок, всхолмлённый, вдоль реки Маршанка, на котором выросли редкие сосны. Почти у истока речушки, правильнее, наверное, у того места, где она из озера вытекает. Можно ли это истоком назвать? Там вся местность в холмах небольших, и потому, видимость трёх сотен метров не превышает, и только к татарскому лагерю холмы сходят на нет. Из этих поросших лесом холмов и выскочили новики, несясь к своему теперь лагерю во весь опор, пытаясь уйти от догоняющих их всадников. Кроме литвинов больше тут быть некому. Там за этими холмами, лесом и болотцем и должен располагаться лагерь Витовта. По некоторым данным, что удалось выудить Иоганну при разговоре у Великого маршала Пруссии Фридриха фон Валленроде, войско Великого княжества литовского должно быть в пятнадцать примерно тысяч. Входят ли в это количество три тысячи татар и сколько-то там тысяч русских, непонятно? Не догадался барончик у ландмаршала спросить, а тот сам подробно описывать силы сторон ребёнку не возжелал, странный товарищ. Зато понятно другое, лагерь литвинов должен быть огромен. Они чёрте откуда сюда притащились. И эти пятнадцать тысяч нужно ежедневно три раза в день кормить, и бог бы с людьми, у местных отберут зерно и кашу сварят. А вот десятки тысяч кавалерийских лошадей кормить берёзовыми вениками не получится, нужны тонны и тонны или ласты и ласты зерна. А ласт зерна, чтобы привезти, нужны три телеги. А там двигатель опять лошадиный, и опять нужен овёс, чтобы коняшка не плелась рысью как-нибудь, а за сотни вёрст тащила телегу полную мешков с овсом.

Напрашивался вывод, что если хоругви Валленроде старшего обратили в бегство войска Витовта, то лагерь они не разграбили. Видимо, как и описано в учебнике, русские полки и часть литвин отошли на запад от озера, а сами тяжеловооружённые всадники польских союзников не через Маршанку спасаться ломанулись, а вдоль противоположного берега озера. И сейчас там, в четырёх — пяти сотнях метров за холмами и лесом огромный лагерь Витовта и охрана этого лагеря из лёгкой конницы и пешцев. А вот эти всадники, что сейчас преследуют Андрейку и его пацанов, это как раз охрана лагеря литвин, на которую напоролись наши разведчики.

Это рассуждалку эту описывать долго, а пронеслись эти мысли у Иоганна за мгновение одно, а уже в следующее парень начал действовать. Четверо помощников тюфянчея уже отправились в их старый лагерь с лошадьми за двумя лафетами и последним бочонком пороха, а сам Самсон Изотов занялся зарядкой пищалей, с его протезами туда-сюда шастать не вариант. Работа для Изотова привычная и к этому времени, как Иоганн вспомнил о пищалях и добежал до главпушкаря, тот уже две пищали зарядил. Беда лишь в том, что поблизости никакого огня готового, чтобы подпалить фитили нет. Пришлось парню доставать из непромокаемого кисета, висевшего на перевязи с берендейками, огниво. Прибор простейший, он состоит из кресала, кремня и трута. Сноп искр, высекаемых от удара кремня о кресало, воспламеняет трут, и затем тлеющий трут раздувают. На удивление руки не тряслись и губы в трубочку легко сложились, уже через полминуты Иоганн от запалённого трута прикуривал фитиль пищали.

— Литвины! — прокричал пацан тюфянчею бросаясь на колени возле него и начиная высекать искры, — заряжай следующую и запали фитиль.

Кроме барончика героическое бегство своей разведки наблюдало ещё десятка два человек. Все стали готовиться. И всем время нужно. После сражения у шатров народ расслабился и уже успел снять тетиву с луков, и даже арбалетчики Ганса Шольца, он же Старый заяц, стянули шёлковые бечёвки с дуг своих арбалетов. Правильно совершенно поступили, это так, брюзжание. Дождь, как бы прекратился почти, но тут ключевое слово «почти». Капельки изредка ещё капали, да и морось в воздухе стояла. Даже шёлковые тетивы и то намокнут, если их под дождём держать. Да и самим лукам это не на пользу.

— Луки! Арбалеты! К бою! — на русском и на немецком кричал всё время парень, пока фитиль пищали поджигал.

Это же самое кричал и несясь уже назад к началу вагенбурга. Должен успеть, пока литвины подъедут.

Не успел. Но ничего страшного не произошло, просто увлёкшиеся погоней всадники осознали, что впереди вместо дружественного татарского лагеря находится совсем не дружественный немецкий лагерь, и там в этом лагере десятки воев и полно обозников. Супостаты сначала остановили чуть не на полном скаку лошадей, а затем попытались быстренько их развернуть. Не, не испугались. Это товарищи решили своим об эдаком безобразии доложить.

Именно в это время барончик и добежал до перевёрнутой на бок арбы, которую перед этим облюбовал, как замечательную позицию для стрельбы, ровно по его росту высота получалась. Бухнув ложе пищали на борт арбы, Иоганн оценил расстояние до всадников. Получалось около ста метров, может и чуть больше. В принципе, пищаль добьёт, нельзя отпускать ворогов без гостинца. Пусть знают, что тут огнестрельное оружие есть. Что попадёт парень не сомневался. Разворачиваясь, литвины плотный такой клубок организовали, там захочешь мимо выстрелить, так не получится.

Событие пятьдесят девятое

Бабах. Как всегда проклятая пищаль так в плечо лягнула, что парня отбросило на полметра от арбы и синяк и без того уже на плече, наверное, здоровущий, теперь и до пятки правой достанет. Прицеливался Иоганн чуть выше всадников, всё же расстояние почти предельное, и огромная с точки зрения человека двадцать первого века пуля в два с половиной сантиметра в диаметре,