Барон фон дер Зайцев 3 - Андрей Готлибович Шопперт

разжигании куска верёвки, целиться и стрелять. Посылать навстречу литвинам свинцовый шарик. Как только у него появился первый пистоль с калибром в двадцать пять миллиметров и Угнисос отлил первую свинцовую пулю, то барончик, с привлечением фон Бока, посчитал сколько же он весит в граммах. Когда его в руке держишь, то ощущаешь, что вес приличный, может все сто грамм. При подсчёте, с использованием теоремы, или, наверное, формулы, об объеме шара, получилось, что вес чуть меньше, в районе девяносто граммов. Всё одно прилично, если таким просто в лоб человеку кинуть со всей силы, то оглушишь точно. А если пращой раскрутить, то хана черепушке.

За те несколько секунд, может десять, что прошло после первого выстрела, на поле боя много чего поменялось. Часть литвин отделилась от общего потока и направилась правее. Часть валялась на земле. Но не менее полусотни всадников по-прежнему скакало прямо на их укрепление. Так-то жутко. Даже слышно, как лошади хрипло дышат.

Парень положил пищаль на бортик арбы, и всё так же, не целясь, практически, потянул за скобу. Бабах. Очередной очень болезненный, несмотря на пришитый мешочек с конским волосом на конце приклада, удар, Иоганн получил уже как привычное зло. И сразу потянулся к следующему ружью. Петерса не было, он стоял возле Роберта Баркера и ждал, когда тот зарядит карамультук. Минута должна пройти — вечность во время боя.

Подняв очередную пищаль, Иоганн на три секунды выпустил из поля зрения поле боя. Улучил мгновение глянул, как бомбардиры волокут к лафету свалившийся ствол кулеврины. Нормально, так вскоре и снова выстрелят.

Повернул барончик очи к полю-то, а там… Там произошло то, что и должно произойти. Литвины домчались до натянутых между колышками верёвок и не снижая темпа стали кувыркаться. Задние не ожидавшие ничего такого даже и не подумали пока остановить транспорт четырёхногий и влетали в начинающую образовываться кучу. Успело остановиться только трое, чуть отставших от основного кубла.

— Исправим, — пообещал им Иоганн и прицелился в воина на белом крупном коне. Кто-то совсем не бедный, на шеломе перья павлиньи бултыхаются на ветру.

Бабах. Мимо. Вроде и расстояние всего метров сорок. Но конь под павлином вертелся и всё время сбивал прицел. Парень плюнул в него и потянулся за следующим ружьём, стараясь не выпустить из виду неуловимого Джо.

Событие шестьдесят второе

Та группа, что отделилась и пошла правее, пережила попадание в ловушку, не так кардинально уменьшившись в составе. Они двигались под очень тупым углом к натянутым верёвкам. В результате закувыркалось всего с десяток всадников, а основная масса, человек двадцать пять, успели повернуть коней и пошли параллельно ловушкам. Колышки с натянутыми верёвками начинались в тридцати, приблизительно, метрах от баррикады. И эти товарищи, что сейчас в душе радовались, что они такие умные и удачливые и не вляпались в расставленную подлыми немцами западню, были в досягаемости и лучников, и арбалетчиков. Ну, последних в той стороне не много. Ганс Шольц пятерых оставил защищать артиллеристов и барончика, а сам с четырьмя опытными стрелками и двумя учениками из возчиков отошёл на сто метров примерно восточнее, к болотине. При этом, по дороге Старый заяц разделил группу ещё пополам. Троих, считая старосту Кеммерна Георга, Ганс оставил как раз в том месте, где отколовшийся кусок отряда литвинов угодил в ловушку, а ещё троих отвёл на пятьдесят метров левее. Именно сейчас мимо них и неслись параллельно вагенбургу разноцветные и разномастно вооружённые литвины. Там же со свои трофейным арбалетом и фон Бок обустроил себе позицию.

— Бей! Чего думаете! Бей! — когда литвины добрались до второго отрядика гаркнул на них временно выведенный из числа бойцов ветеран.

И люди его послушались. Убили. Кто попал непонятно, но двое всадников свалились с лошадей и одна лошадь, словив стрелу, кувыркнулась, ломая ноги наезднику.

Отряд не заметил потерю бойца и «Яблочко» песню допел до конца.

Нет, не допел, арбалетчики уже перезарядить не успевали, но приблизительно через шесть метров были поставлены новики с луками блюсти оборону, и они по мере приближения ворогов открывали огонь по ним. Сначала и целиться толком не надо. Там масса сплошная из конских и человеческих тел. Но литвины падали и умнее становились. Они стали сгибаться, прикрываясь шеей и головой лошади. Теперь падали подстреленные лошади. Всадники, которые надеялись таким способом укрыться от стрел, молодцы. Они укрылись. От стрел. А вот от законов Ньютона и закона всемирного тяготения их хитрость не помогла. Завалившаяся на полном скаку лошадь обладала чудовищной инерцией, импульсом и весов для тонких конечностей «умных» наездников.

В результате до того места, где продолжалось поспешное возведение вагенбурга доскакало всего четверо рыцарей. И сказать, что им повезло, так нет. Это точно будет неправдой. Там как последний довод королей там расположился, там стояли Перун с Семёном. Ну и в помощь им, увидев приближающихся красных, вышли двое возчиков с оглоблями. Один рыцарь налетел сходу на Семёна и рубанул со всей дури мечом. Ага! А меч-то переломился. Десятник, после потери своего полуторника, всё никак не мог себе достойное оружие по руке подобрать, то короткий, то лёгкий, то железо мягкое. И вот сегодня повезло, в маленьком шатре брата Джелал ад-Дина на столбе висели ножны, а в них длинная немного изогнутая тяжёлая сабля. Сабля? Не его оружие? Всё так, вот только на клинке чётко был виден харалужный узор. Сабля была выкована из дамасской стали. И сейчас она не подвела, ударившийся о неё меч литвина, разодетого в шелка и бархат, развалился на куски. В два скока Семён догнал, пролетающего мимо, теперь безоружного, врага и без особого замаха ткнул острием дамасской сабли в спину ворогу. И кольчуга не выдержала, кольца разъехались и впустили двадцать сантиметров холодной узорчатой стали в теплое тело литвина. Теперь начнёт остывать.

Минус один. Второй и третий упали с лошадей. Тем по ногам досталось оглоблями. А с четвёртым — последним скрестил меч с Перуном. Оказался ворог чуть ли не равным по силе и умениям здоровяку, отбил один удар, увернулся от второго и сам ткнул резко мечом в голову Перуну, надеясь попасть в незащищённый глаз. У Перуна, как и у Иоганна ерихонка надета. В последнее мгновение ветеран успел подставить меч и увести удар литвина в прикрытое наплечником плечо. Звякнул метал и здоровяка чуть развернуло. И тут произошло самое настоящее чудо. В четвёртый раз за жизнь у пиромана получилось выплеснуть энергию из себя, воспламенив одежду на противнике. Литвин заорал