Барон фон дер Зайцев 3 - Андрей Готлибович Шопперт

лошадиный рай не сразу отправился, да и отправился ли, неизвестно, но зато он сначала сбил с ног, дёрнув уздечкой хозяина, а потом оказавшегося у него на пути друга хозяина. Обоих подняли, оказались живы, хотя на обоих кирасы и помяты. Но пока их поднимали Роберт английский успел зарядить ещё одну пищаль и уже без всякого азарта, опять еле живой от усталости, парень выпалил вслед «бегущему» с черепашьей скоростью ворогу. Попал в лошадь и он, и на этот раз та точна в рай отправилась, по дороге лягнув и сбив с ног одного из помятых. Опять сколько-то секунд на лежание и поднимание. И вот тут, уже совсем вдогон, бабахнули обе куливрины. Ядро пронеслось мимо, зато картечь рубленная ударила по спине сразу двоим лыцарям и на этот раз броня их не спасла. Завалились в траву теперь уже окончательно.

Выжившие ещё быстрее побежали, и в них даже стрелять не стали. Арбалеты бесполезны, а огнестрел зарядить по новой уже не успеют. Да Самсон на вопрос Иоганна, чего не заряжаете, ткнул пальцем в свалившуюся в очередной раз с лафета куливрину, на сырой траве от неё такой пар повалил, что и без объяснений понятно. Ствол нагрелся, и засыпь они туда порох, он может и взорваться. Нужно уксусом пробанить, охладить. И вот ведь неожиданность, никто уксусом не запасся. Да даже воды нет.

Трофеи? После боя, особенно в котором ты безоговорочно победил, нужно собирать трофеи. А если сил нет? Два тяжелейших боя за один день. При этом оба на грани, ещё бы чуть и их смяли, задавили числом. И что, теперь надо перелезать через баррикаду из телег и обыскивать трупы ворогов⁈ Вон они раскиданы по всему полю, так там не только трупы, там и раненые есть, стонут, кричат, зовут на помощь на русском языке. Это же потом будет братский белорусский народ.

— Иоганн, — к решающему очередную мировую проблему барончику подскакал Семён на Рыжике, — нужно уходить. Стрел нет, люди еле живы от усталости. Самсон говорит, что порох кончился.

Иоганн повернулся к тюфянчею, тот развёл руками, подтверждая слова десятника, когда они только успели об этом поговорить, видимо серьёзно в мысли он ушёл.

— Трофеи…

— Трофеи? — ветеран глянул на поле перед вагенбургом, — Ну, трофеи.

— Эй! Эй! Беда! Эй! Беда! — к ним от реки бежал старшина возчиком Йост.

Пребывающий в состояния полусна народ встрепенулся. Какая может быть беда в лагере, который теперь далеко в тылу у них оказался, да ещё и рекою прикрыт. Возчика окружили, и он, обтекая после преодоления брода и отряхиваясь как собака, мотая головой, выдал:

— Я с холма за битвой смотрел, что с той стороны реки. Там наши теснили ляхов, теснили и тут с полудня вдоль реки рыцари понаехали, и татары, кажись, и ударили нашим по задам. А потом и окружили их. И вскоре наши побежали, а ляхи их на полуночь преследуют.

— Писец…

Иоганн зажмурил глаза. Соображал. Получается, он дебил. Не так битва шла, как он себе напридумывал. И ведь теперь ясно становилось, что и не должна она была пойти по его мыслям. Не стали бы литвины отступать через реку, они бы отошли от хоругвей Валленроде старшего не сюда за реку и озеро, а просто на юг. Потому и лагерь татар, и лагерь Витовта не тронутый, не было здесь крестоносцев Валленроде. Они погнались за Витовтом и татарами вдоль того берега озера, с запада, а потом вернулись и ударили ляхам во фланг. А там русские полки их сдержали, дали время опомниться Витовту и татарам, собрать войско из разбежавшихся и потом ударить в тыл ослабленным после битвы со Смоленскими русскими полками крестоносцам.

А он дебил малолетний, тут вагенбург городил. Мог повлиять на ход боя? Если бы попытался встать с той стороны озера? Нет! У него тогда не было бы татарских арб и телег. Из чего строить вагенбург? Выйти в чисто поле и красиво помереть? Да и эта стычка с охранявшими лагерь литвинами показала, что им, с пятью десятками пацанов и не сильно обученных артиллеристов, по силам сотня, ну даже полторы, а у Витовта даже после отступления, десяток тысяч. Как есть дебил. Напридумывал себя хрень всякую. Македонский! Цезарь. Жуков с Мольтке в одной харе.

И что теперь?

— Семён, нужно срочно снимать тот лагерь и уходить на северо-восток. Нужно оторваться от ляхов, они точно в наш лагерь вскоре наведаются и потом преследовать будут. Нужно быстрее! Уходим!!!

Событие шестьдесят шестое

Бедному собраться — только подпоясаться. А богатому? А перегруженному богатством. Вот они-то перегружены так, что… лучше и сравнения не искать, одни маты получаются.

Перебрались они через реку, а там ужин народ готовит, песни поёт, пляски пляшет. Ну, хотя, нет, с плясками перебор, но народ ходит от костра к костру, ржёт, кричит чего-то радостное. Полная, так сказать, маскировка. Под табор цыганский.

«Предложение» бросить кашеварить и валить с этого места, встретило непонимание и неприятие. Люди голодные, лошади не кормлены и попить их нужно к речке отвести. Опять же сумерки вот-вот. Победа же⁈

Тычки, ругань, угрозы и даже побои заставили неповоротливую машину снабженческо-логистическую чуть быстрее двигаться. Иоганн не принимал участия в этой нервотрёпке. Он с Андрейкой и Тимохой был в дозоре. Сначала они поднялись по очереди на тот небольшой рукотворный холмик, ограничивающий флеши справа, втроём-то и не вместиться на нём. Но поле боя было оттуда как бы не в километре, так ещё оно и в холмах всё было, и как раз между их рукотворным холмом и полем боя было три холма, перегораживающих практически полностью обзор, западный фланг был лучше виден, но до него вообще было километра два. Ну, есть там цветные точки? И чего? Никакой информации это не несло. Дорф Грюнфельд был виден тоже как пятно, до этого поселения вообще километра три. Ну, вроде бы и там чего-то движется, возможно, это и отступают немцы. А возможно, это только кажется, а может коров крестьяне домой с пастбища гонят.

— Нужно ближе спуститься, вон к тем холмам, где Йост сидел, — указал барончик на правый из трёх холмов, что им обзор загораживал.

Если честно, то идти не туда не хотелось. И страшно было, подойдут, а навстречу, скажем, татары или ляхи скачут. Всё, на этом долгая и счастливая жизнь закончится. От лошади не убежишь в почти ровном поле. Ну, хотя