"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

Но потом я вспомнил ухмыляющуюся физиономию Рэнди Данненфелзера, и на этом моя мысль иссякла.

Если резервуарами возбудителей эпидемий служат хторранские организмы, тогда возбудители явно не могут быть столь же опасными для хозяев, как для людей и других земных видов. Своим присутствием они могут даже приносить значительную пользу своим естественным хозяевам.

Существует и другой вариант. Возможно, возбудителей эпидемий вообще нет в хторранских организмах; они существуют только в виде спор или какой-либо другой инцес-тированной форме – до тех пор, пока не попадают в подходящие для развития условия, например в кровяное русло человека.

Недостаток этой гипотезы в том, что она лишь отодвигает нас еще на шаг назад от решения вспроса. Если хторранские возбудители существуют в виде скор, то где они были, прежде чем стать спорами? И как. они попали сюда?

Таким образом мы не только не отвечаем на вопрос о том, как утвердилась на Земле хторранская экология, мы демонстрируем, что все предыдущие гипотезы относительно начального этапа колонизации ошибочны и не работают.

«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)

33 ПРОДОЛЖЕНИЕ БРИФИНГА

О мужчинах и женщинах достаточно знать только то, что все мужчины – кобели, а все женщины – суки. За исключением тех случаев, когда все наоборот.

Соломон Краткий

Хорошо, что «Иероним Босх» был наполнен гелием, а не водородом, иначе мы бы взорвались. Спор в каюте А-4 был не просто горячим – он обжигал. Его нельзя было оценить по шкале Рихтера.

Дело было не в словах. Здесь и не пахло театром. Слова маскировали бушующие под ними страсти. Еще никогда не испытывали мы такой ненависти друг к другу.

Лиз ворвалась в комнату, как айсберг, пропоровший борт «Титаника». На ее лице была написана решимость и непреклонность.

– Итак, капитан, – заявила она, – начиная с этого момента между нами сугубо служебные отношения. Я – генерал Тирелли. Вы – капитан Маккарти. Вы спите в одной комнате. Я – в другой. Полагалось бы разместить вас где-нибудь еще, но все остальные каюты были заняты, пока вы раздумывали, присоединиться ли к нам. – Она подняла руку. – Нет, помолчи. Я еще не закончила. Если абсолютно честно, то я не жаждала твоего присутствия. Ты бросил меня, когда я больше всего нуждалась. Я не могу полагаться на тебя…

– Тогда почему я здесь?

– Этого хочет дядя Аира, а не я.

– Дядя Аира говорил другое.

– Он ошибался.

– Сильно сомневаюсь, – резко отпарировал я, чувствуя, как внутри поднимается гнев, но я собирался держать свое слово, даже если это убьет меня. Я с трудом проглотил ком в горле. – Дядя Аира не совершает глупых ошибок.

Лиз уловила перемену в моем тоне, остановилась и внимательно посмотрела на меня.

– Хорошо, – согласилась она, перевела дыхание и тоже понизила тон. – Да. Я хотела, чтобы ты приехал, но это было тогда, когда я этого хотела. Сведения дяди Аиры устарели. Сейчас я не хочу видеть тебя здесь. Я передумала.

Пожав плечами, я направился к балкону и ударил по кнопке, открывающей окна.

– Что ты делаешь?

– Ты не хочешь меня. Я ухожу. Я – попрыгунчик. Не беспокойся, дорогу в Панама-Сити я найду.

– Не будь глупцом, Джим. Я пожал плечами.

– Я и не могу. Окна заперты, пока мы не снизим скорость до сорока километров. Придется подождать захода солнца и тогда спрыгнуть. Тебя это устроит? – Она не ответила. – Или ты хочешь, чтобы я вышиб стекло креслом? Думаю, я еще не забыл, как это делается.

Лиз покачала головой.

– Опять твои дурацкие остроты. И ты еще удивляешься, почему никто не хочет иметь с тобой дело.

– Подожди. – Я поднял руку, сосчитал до одного… Она с интересом смотрела на меня.

– Что?

– Я дал обещание дяде Аире…

– Он рассказал мне.

– Вот как?

– Я попросила его не беспокоиться и не посылать тебя. Он ответил, что уже поздно, ты в пути, Я сказала, что отошлю тебя назад. Он посоветовал решить это, когда ты появишься здесь. Этим я сейчас и занимаюсь. Я решаю. Я – генерал Тирелли. Ты – капитан Маккарти. Я сплю здесь. Ты спишь там. И конец дискуссии.

– Конец? И у меня даже не будет возможности извиниться?

– Я уверена, что извинения подготовлены прекрасные, Джим. Ты всю жизнь учился тому, как надо извиняться. Ты способен извиниться лучше, чем любой мой знакомый. Ты мог бы преподавать курс извинений. Но я уже это видела. Я слышала все твои извинения. Снова, снова и снова. Я видела эти представления, Джим, и устала от них. Ты не можешь сказать ничего, чего бы я еще не слышала, и никакие слова ничего не изменят.

– Я люблю тебя, – мягко сказал я.

– Я тоже люблю тебя, – ответила Лиз, но тон ее не изменился. – Ну и что? – Она скрестила руки на груди с неприступным видом. – Это работает только в кино, Джим, но мое решение неизменно. Только ради того, что наши гормоны совпадают, я не собираюсь отключать свой мозг.

Я опустил взгляд на свои руки. Костяшки пальцев побелели – так крепко я сжимал спинку кресла. Почти наяву я видел, как оно летит в ближайшее окно. Но капитану Харбо это не понравится, дядя Аира расстроится.

– Я дал слово. – В горле жгло так, что я едва выдавливал слова. Мой голос дрожал. – Поклялся дяде Аире, что если он даст мне шанс, я сделаю все возможное, чтобы утрясти все с тобой. И он дал мне понять, что ты тоже хочешь этого.

Ее тон по-прежнему оставался чересчур резким.

– Если ты ждал, что я встречу тебя с распростертыми объятиями…

– Я ждал, что ты заткнешься и выслушаешь меня, – грубо оборвал я, удивляясь сам себе. – Я услышал все, что ты хотела сказать. Теперь моя очередь.

Удивительно, но Лиз замолчала. Это стоило ей труда, но она замолчала. Со скрещенными на груди руками, она закусила губу и посмотрела на ковер так, словно он был не тем местом, на котором можно стоять, затем, подыскивая более подходящее место, отступила к стене и прислонилась к ней спиной, по-прежнему скрестив руки на груди. Она смотрела на меня ледяным взором и ждала.

Я набрал в грудь воздуха и попытался вспомнить, что собирался ей сказать.

– Всю дорогу сюда я старался представить, что могу сказать тебе и что ты можешь мне ответить. Я не считал, что ты будешь счастлива видеть меня. Но и не мог вообразить такой нескрываемой враждебности. Я думал, ты выслушаешь то, что я