Ковчег. Вырваться из клетки - Хайдарали Мирзоевич Усманов

формируя вторую энергетическую зону, архитектурно похожую на гигантское кольцо, разделённое на четыре обособленных отсека. В каждом стоял отдельный реактор на антиматерии, объединённый в общую сеть через ядро синтеза антиматерии Древних, расположенное точно напротив центра, только выше того самого “яйца”, как точка баланса между всеми четырьмя "плавильнями". Реакторы на антиматерии были весьма специфическими устройствами, практически на грани безумия. Каждый из четырёх реакторов представлял из себя вертикальный цилиндр, погружённый в изолированный отсек с активной защитой, температурной стабилизацией и модульной бронёй. Высота такого реактора составляла около шести метров, диаметр – три. Материал оболочки был изготовлен из гиперкерамики, переплетённой с метаматериалами, поглощающими излучение и не подверженная коррозии от частиц антиматерии.

Принцип работы такого агрегата заключался в том, что такой реактор содержит вакуумную камеру, где хранятся и стабилизируются капли антиматерии, удерживаемые в магнитной ловушке. В определённый момент дозированная часть антиматерии выпускается в контактную камеру, где происходит контролируемая аннигиляция с материей, создавая колоссальный энергетический выброс. Энергия немедленно отводится через систему импульсных преобразователей в буферные накопители и далее – в сеть корабля. На случай аварийной ситуации каждая установка может самоликвидироваться в нейтронной капсуле… Быть мгновенно отделена от кольца и выведена в защитный шлюз, откуда её катапультируют как можно дальше, чтобы и само судно не попало под удар подрыва такого устройства… Либо (в крайнем случае) – быть захоронена в изолированной глубинной ячейке корабля…

Между этими четырьмя реакторами, словно сердце артефакта, находилось устройство синтеза антиматерии, добытое с разрушенного куба Древних. На вид это была шестигранная чернильно-чёрная призма, подвешенная в вакуумной нише. Её поверхность постоянно вибрировала, как поверхность воды от невидимого источника. По периметру корпуса вращались плоские кольца – генераторы сверхвысокой плотности энергии, под действием которых частицы сливались в изолированные антипротоны и антиэлектроны.

Сам процесс работы такого устройства казался почти нарушающим физику. Нет видимого источника энергии, кроме слабых пульсаций с Источников Древних. Выход стабильной антиматерии – в объёмах, достаточных для подпитки всех четырёх реакторов в течение месяцев. Изготовленная антиматерия собирается в микроконтейнеры, направляемые по магнитным рельсам прямо в резервуары реакторов. Сима когда-то сухо прокомментировала:

“ Это устройство… нарушает принципы. Не "физики", а нашей интерпретации физики. Оно работает, и пока работает стабильно. Но нам не обязательно понимать, чтобы использовать. Древние знали больше, чем мы пока можем вместить.”

Общая структура этого сектора была разделена на четыре симметричных отсека, между которыми проходит единая шина энергосвязи и аварийной изоляции. Каждый отсек имел термостабилизаторы с обратной циркуляцией, системы магнитной ретрансляции, поддерживающие удержание антиматерии, псевдожидкие наностены, которые в случае критического повреждения могут сжаться и герметично поглотить реактор на одну – три секунды. Ровно на столько, чтобы была возможность успеть его катапультировать. Вся средняя зона соединена с центральной зоной Источников – только через буферные трансформаторы, чтобы изолировать потенциальную нестабильность. Как и с наружными секторами – через изолированные контуры, которые можно полностью отключить и даже уничтожить при угрозе аварии.

Вокруг этого сектора располагался второй уровень защиты, массивный тороидальный корпус из кристаллизованной брони, с вкраплениями вспенивающегося амортизирующего сплава, реагирующего на перегрузки. Этот корпус должен был выдержать прямое аннигиляционное пламя до 0.01 секунды. Обеспечить полную нейтронную и гамма-изоляцию. А также он имел встроенные буферные холодильники, отводящие избыточную температуру в центральный радиаторный массив.

Всё это время, стоя на смотровом мостике и наблюдая за тем, как дроны закончили установку стабилизаторов одного из реакторов, Серг ощущал одновременно страх и уважение. Он знал, что в данном случае ошибаться было просто нельзя. Да это было бы просто смертельно. И не только для него самого.

– Вот и вторая душа… – Пробормотал он.

“ Если это и душа, то она не носителя, – сразу же тихо отозвалась Сима. – Она корабля. А он служит своему хозяину.”

– Надеюсь, он знает, что делает.

“ Ты – и есть его выбор.”

На схемах корабля вся реакторная зона отображалась как один стандартный модуль, длиной в пять десятков метров, с привычной шириной и весом. Однако это было ложью – точкой в проекции. На самом деле всё пространство внутри было искажено и вытянуто внутрь, как мешок, сшитый из квантовых нитей. Именно поэтому Серг и назвал эту зону “вложенной матрёшкой”, растущей вовнутрь, но не наружу. Во внешнем кольце этой энергетической шахты располагался третий – крайний слой. Так называемый “Реакторный венец”. Здесь располагались генераторы Ткачей. Всего тридцать реакторов, созданных по технологиям загадочной расы Ткачей. Тех самых, кто в древности построил Ковчег. Каждый такой реактор был заключён в пятигранный саркофаг из матового металла, поглощающего свет. Внутри содержал сверхплотный энергетический кристалл, испускающий пульсирующий нейтронный импульс, который расщеплялся через квантовые фильтры, направляя энергию в приёмные матрицы. Поддерживал автономный цикл восстановления – своего рода энергетическое дыхание, схожее с ритмом сердца. Главная особенность этих реакторов заключалась в том, что они адаптировались к нагрузке в реальном времени, увеличивая или уменьшая интенсивность выработки энергии в зависимости от запроса. Реакторы работали в разных фазах, формируя энергетическое эхо – уникальное свойство, позволявшее снизить перегрузки, смягчить пики потребления и разнести нагрузку между модулями.

Буферная зона и система перенаправления располагалась между каждым реактором и центральным "яйцом" Источников. Она была образована из: нанотрубочных коллекторов, гибко собирающих энергию, контуров перенаправления, работающих на основе частично-плазменных каналов, в которых ток и пульсации энергии текли почти как живая жидкость, трансформационных камер, изменяющих тип энергии в зависимости от назначения. Чистая плазма… Изолированный ток… Магнитное поле… Тепловая волна… Инфразвук… И даже квантовый импульс. Все потоки мгновенно перенаправлялись в один из четырёх главных энергетических хабов – дублированных подстанций, расположенных на периферии внутреннего пространства реакторного отсека. Они управлялись локальными ИИ, которые действовали синхронно с Симой, но могли автономно перераспределять питание при локальных сбоях или атаке.

Эти четыре энергетические подстанции были настоящими узловыми точками, в которых сходились все энергетические потоки корабля. Каждая имела свои дублирующие маршруты к щитам, двигателям, оружейным системам и модулям жизнеобеспечения, квантовые накопители, способные накапливать энергию в случае снижения потребления, чтобы в случае чрезвычайной ситуации выплеснуть её практически мгновенно. Систему диагностики и самовосстановления, способную залатать пробой или разрыв почти на ходу – вплоть до полной перестройки маршрута по резервной схеме. Каждая из этих подстанций поддерживала связь с соседними через сеть частично автономных импульсных гирлянд – энергетических каналов, которые могли быть перенаправлены за секунду. Если одна подстанция выбивалась, другие перераспределяли её функции. Это был настоящий энергетический организм, функционирующий как мозг живого существа – с отражением, повторением, компенсацией.

Сима, уже подключённая к этому узлу, не управляла