Ковчег. Вырваться из клетки - Хайдарали Мирзоевич Усманов

неподъёмный, утолщённый сегмент капсулы, похожий на яйцо, выточенное из огромного цельного при этом угольно-чёрного алмаза. На мгновение, в обрушившейся на него тишине, Серг даже забыл как дышать.

“ Вес: семьдесят шесть тонн. Температура внутренних оболочек стабильна. Сопротивление сжатию – рекордное.” – Голос Симы звучал торжественно.

Сегмент опускался медленно, с микронной точностью, соединяясь с нижним основанием, уже вмонтированным в каркас корабля. Металлические пальцы, подобные щупальцам, мягко обвились вокруг стыка. Контакт. Вспышка синхронизации. Разряд молекулярной сварки пробежал по линии крепления.

Как только все пять внешних сегментов были соединены, Серг активировал панель внутреннего доступа, откидывая небольшой люк. Туда, словно в святая святых, должны были быть установлены две главные "реликвии". И в первую очередь тот самый гипердвигатель высшей категории. Он был создан по старым, едва восстановленным схемам. Сам по себе двигатель выглядел как цветок из четырёх радиальных лепестков, внутри которых пульсировала плазменная матрица. Его ядро питали пять плоских антиматериальных элементов, синтезированных в мини-реакторах нижнего комплекса.

Основная сложность заключалась в том, что такой гипердвигатель не мог активироваться в атмосфере, или даже поблизости от планет. Только в чистом космосе. Он нуждался в прямом управлении через нейросеть, и только Серг – как носитель Симы – был способен синхронизироваться с ним. Предел прыжка – тридцать Звёздных систем, тридцать пять в режиме так называемого форсажа. Но при одновременном подключении с прокольным модулем – возможно пробитие в иные реальности. Ведь вторым модулем в этом месте будет двигатель Прокола Древних. Этот агрегат был найден Сергом в соответствующем отсеке кубического корабля. С виду. это был прямоугольный моноблок, гладкий, чёрный, без единой швы, но при активации его грани раскрывались, показывая сотни фрактальных элементов, вращающихся в разных плоскостях.Он не имел классического выхода. Он создавал точку в "ничто", втягивая корабль сквозь сложенные в петлю координаты. В нём использовались гравитационные линзы на основе искривлённой материи. Он был с минимумом электроники – не имел ИИ, но обладал логикой. При попытке несанкционированного доступа – самоуничтожал пространство вокруг. Его приходилось хранить в магнитной подвеске, изолированно от прочих систем. Теперь же – пришло время интеграции.

А когда оба двигателя заняли свои заранее подготовленные гнёзда, внутренние фиксаторы замкнулись, и вся капсула словно затаилась. Сима провела несколько сканирований и тестов – ни один уровень давления, температуры, излучения не выходил за пределы нормы.

“ Сердце установлено… – Cказала она. – Теперь у нас есть вектор. Всё остальное – лишь оболочка.”

Серг стоял у стеклянной панели, за которой в глубине капсулы мерцало ядро гипердвигателя, словно пульс живого существа.

– Теперь это не просто корабль, – пробормотал он. – Это шанс. Мой шанс…

Если центральный модуль был сердцем, то реакторный отсек был его костным мозгом, ядром жизнеобеспечения и непрекращающейся энергии, позволяющей судну не просто существовать, но и совершать невозможное. В отличие от большинства известных энергетических установок, этот отсек был построен не по логике последовательности, а по принципу вложенных уровней – как древняя земная матрёшка.

Внешний уровень был оболочкой и защитой его содержимого. Сам реакторный отсек представлял собой бронированную шахту, высотой в пять десятков метров и диаметром около ста пятидесяти, находящуюся рядом с модулем гипердвигателя. Его стены состояли из трёх слоёв композитной брони: Поглощающий слой – антимагнитный каркас, подавляющий возмущения, исходящие от Источников. Рассеиватель плазмы – тонкие каналы с жидким керамическим наполнителем, перераспределяющие температурные пики. Усиленный кристаллизованный корпус – тот же материал, что применялся и для защиты бронекапсулы гипердвигателя, но адаптированный под перегрузки. Внутри, как в подземной святыне, располагалась центральная бронированная капсула, или, как её называли между собой дроны-инженеры – "яйцо". Именно в нём покоились Источники. Центральная капсула, "Яйцо", была абсолютно изолированным, сферическим отсеком, удерживаемым в магнитной подвеске. Он не касался ни одной из стен напрямую – его окружали силовые кольца, амортизаторы и десятки защитных протоколов. Серг лично наблюдал монтаж – это был почти ритуал. Размер капсулы – около двадцати метров по внутреннему диаметру, с наружной оболочкой из слоистого термоустойчивого сплава, дополненного нанокомпозитами, способными мгновенно менять свою структуру при перегрузке. На случай перегрева или перегрузки система могла мгновенно катапультировать всю капсулу в заблаговременно подготовленный буферный шлюз, где та бы запечатывалась и выбрасывалась из корабля – автономно, без участия экипажа.

Внутри капсулы на плавающей платформе, напоминающей полупрозрачный пьедестал, располагались три Источника Древних: Один крупный – в самом центре. Его поверхность напоминала живую кварцевую сферу, внутри которой пульсировали туманные огни, как если бы в нём жил медленно ворочающийся космос. И два средних Источника располагались от него по бокам, и были чуть приподняты. Эти были немного более цилиндрическими, с гексагональными гранями и шевелящимися структурами внутри, похожими на крошечные шестерни, которые двигались, как дыхание. Каждый из них был заключён в устройство отвода энергии, которое среди команды дронов, с лёгкой руки молодого парня, уже получило название "Термос". Эти устройства охватывали Источник не совсем плотно, с соблюдением особой "пустотной" зоны. Внутри они имели нейтронные диоды, направляющие импульсы по каналам съёма энергии. И были обвязаны нанокапиллярами, проводящими и распределяющими энергию по четырём основным маршрутам: На распределительные щиты. На двигательную группу. На оружейные установки. И в буфер накопителей, встроенных по периметру всей капсулы. Сами "Термосы" были псевдоорганической конструкцией, созданной по схемам, реконструированным из памяти дронов Древних. Они регулировали интенсивность съёма энергии с Источников, подстраиваясь под "настроение" Источника. Иначе попытка форсированной переработки энергии могла вызвать нестабильность.

Вся эта капсула имела двойной контур жизнеобеспечения и диагностики. Внешние сенсоры постоянно сканировали поведение Источников: их пульсации, спектр излучения, отклонения от нормы. Внутренняя – нейросеть Сима держала постоянную связь с "яйцом" через квантовый интерфейс, не посылая прямых команд, но считывая телеметрию и принимая решения.

В случае малейшей нестабильности платформа могла за миллисекунду активировать катапультирующий импульс, отправляя всю капсулу в шлюз, где дроны быстро изолировали бы её и запускали аварийное отстыковывание от корабля. Специальные облака наногеля распылялись бы в контур, поглощая лишние резонансные выбросы.

Когда всё было смонтировано и активировано, Серг впервые увидел, как пульсируют Источники в полной синхронизации. Лёгкие колебания просвечивали через прозрачные части капсулы, и на стенах реакторного отсека плясали медленные ритмы света, будто сердце небожителя билось в глубине корабля. Сима, наблюдая за этими данными, спокойно передала:

“ Все потоки стабилизированы. Расход на текущем уровне: 4,8%. Потенциал – 97. Уровень угрозы – минимальный.”

– Удивительно, – прошептал Серг. – Мы буквально впрягли в плуг… Солнце.

Средний уровень реакторной зоны напоминал пояс вокруг ядра. Как бы венчая сферу с Источниками, этот пояс охватывал капсулу по периметру,