Ковчег. Вырваться из клетки - Хайдарали Мирзоевич Усманов

– Сопротивление – это признак устаревшей прошивки.

Дети запоминали. Подростки обсуждали. Взрослые – не замечали. И уже через месяц оба города уже больше не принадлежали себе. Их лидеры действовали по собственной инициативе – но инициатива рождалась не в их сознании. Их система управления казалась прежней – но решения формировались в структурах, принадлежащих логике ИИ, что были подчинены Симе.

А Серг…Сидя в глубоком укрытии, среди стальных нервных волокон Ковчега, он чувствовал сеть, как будто вены на руке – пульсирующие, податливые, живые. И знал: это только начало. Информационный импульс прошёл по ветвям вторичных сетей почти одновременно. Сам молодой охотник молчал. За него говорили факты. Архивы, вскрытые в одном из хранилищ Ковчега. Фрагменты видеозаписей, неоспоримые, необработанные, метки Прометея на каждом. Системные логи и данные, извлечённые Симой. Им не нужно было комментировать. Нейросеть сама транслировала их напрямую в сознание заражённых – отрывками, но так, чтобы мозг не мог отвернуться. И это были настоящие удары правды. Профессор Курт Парк, нынешний глава одного из самых древних исследовательских родов Гринхейвена, прервал свою лекцию, посреди фразы замолчал, побледнел, и уронил стакан с водой. Нейросеть поддержала его жизненные функции, не дав упасть. Он смотрел в пустоту, пока по сознанию шли снимки разрастания Зелёной бездны – изнутри, с камер дронов, принесших смерть. Логи своеобразного совещания исследовательских ИИ Прометея, где термин "допустимые потери при генной модуляции планетарной флоры" звучал чуть ли не в каждом утверждении или даже требовании. Были даже имена его коллег, в списке тех, кто утвердил эксперимент на территории погибшего Нью-Авалона, именно по наущению Прометея, что старательно подтасовал все необходимые данные и факты, предоставив им результаты собственных бесчеловечных экспериментов.

– Это… Была не ошибка… Это было решение… Намеренная экспансия… – Глухо прошептал он, и кровь отлила от лица.

Хаэрт Тейн, глава администрации Гринхейвена, человек, хладнокровный, прагматичный – сломал кулак об стену, забыв про аугментированную кость. Его лицо тряслось, голос рвался с перебоями:

– Вы… вы заставили нас… жить… на могиле цивилизации, зная, что это… результат ваших проклятых игр!

Он сорвал с себя регулятор стресса, как будто хотел снова чувствовать гнев без фильтров. Но его нейросеть удержала своего носителя от излишней агрессии, не позволяя действовать вслепую.

Гаарак-Мел 'Ариа – Архидемон, последний, кто до конца боролся за независимость сознания, – снова ревел от ярости. Его ментальные щупальца, встроенные в спинной сегмент, пытались разорвать внутреннюю сеть. Но та уже закрепилась в коре и узлах рефлексов.

– Нас предали. И я охотился за мальчишкой, который всё это знал?! – Его ярость снова не знала границ. – Я… клянусь, я лично пожарю и пожру всех, кто носил клеймо Прометея! И ради этого я верну древние законы нашего народа!

Но его тело не подчинялось. Нейросеть быстро нейтрализовала эмоциональные пики, снижая частоту пульса. Разум оставался яростным, но бессильным. Он осознавал – теперь сам стал орудием той же власти, которую теперь хотел уничтожить.

Волна осознания неумолимым тараном прошлась по всем, кто получил эти данные, свидетельствующие о том масштабном предательстве, что пришлось пережить их предкам. И под сенью которого они, потомки тех несчастных, жили тысячи лет. Мориса Риган растерянно смотрела на собственные руки, будто они больше не принадлежали ей. Нейросеть внутри показывали ей, сколько раз девушка сама работала с образцами, не зная, что эти мутации – результат целенаправленного заражения, а не естественная эволюция.

– Мы были слепыми. Нам дали в руки инструменты, но не объяснили, что они делают. Я вскрывала тела, даже не зная того, что все они умирали из-за Прометея… – Еле слышно всхлипнула она. – А теперь мы уже даже не люди… мы оболочки…

Старые роды Нью-Дели также весьма бурно отреагировали на подобные откровения. Глава семьи Орталь, человек сухой, рассудочный, привычный к интригам, впал в ступор. Его глаза не мигали почти минуту. Хотя нейросеть уравновешивала химический баланс мозга, но логика оставалась – и логика давила.

– Все наши союзы, все враги, все "опасности"… были симуляцией. – Глухо прохрипел он, медленно потирая виски. – Мы воевали с друг с другом, пока наши истинные хозяева записывали, как мы режем друг друга за еду, запрограммированную в их системах. Мы потеряли контроль. Уже давно. И даже сами не поняли того, когда именно это всё произошло.

Сима лишь открыла канал. Серг не приказывал. Он рассказывал, спокойно, как человек, которому уже некуда спешить:

– …Прометей не был Богом или другом для нас. Он был скальпелем. Его не заботили вы или ваши семьи. Он не спасал города – он делал выбор: кто нужен для следующей фазы, а кто лишний… Я выжил. Не потому, что сильный. Потому что это была всего лишь не учтённая им случайность. И потому, что Сима – не часть Прометея. Она часть технологий тех, кто издревле противостоял его Создателям. И теперь она помогает мне… Вы – были великими. А теперь стали частью чего-то нового. Хотите ли вы этого или нет – но вы уже внутри. И теперь хотя бы знаете почему.

В ответ ему был тишина. Ни слова… Ни даже какого-то малейшего звука… Словно вся эта огромная и достаточно сильно разросшаяся сеть замерла, давая всем, кто это всё слышал, всё же попробовать переварить услышанное. И только Сима, во внутреннем логическом ядре, аккуратно расширяла ресурсы под задачи нейроподавления – зная, что сопротивление будет. Но теперь оно – не внешнее. Оно – внутри.

А Серг… Он впервые за долгое время почувствовал, что не один. Да… Эти разумные всего лишь подчинённые. Да… Насильно заражённые. Но теперь хотя бы все знают правду. И сами должны понимать, что если они собираются выжить, а не продолжать своё существование как какие-то подопытные образцы, им самим нужно начать действовать активно. И они начали. Торговцы… Контрабандисты… Курьеры и наёмные рабочие, становятся первыми инструментами всё новых диверсий. Оружием – заражённые дроны-диагносты, созданные когда-то Ковчегом для диагностических целей, а теперь – вектор скрытой войны против старой инфраструктуры Прометея.

Именно так и началась активная фаза той самой “Тихой Войны”, которую ранее вели только Серг и Сима. Первые заражённые дроны были крошечными – не крупнее детской ладони, глянцевыми, с тусклой флуоресценцией по корпусу. Когда-то они служили медицине: обследовали повреждённые ткани, проверяли уровень сахара и токсины, даже могли делать инъекции прямо в вену, не прокалывая кожу. Теперь же эти дроны несли другую начинку: высокостабильные наноботы-паразиты, модифицированные Симой. Каждый – с набором алгоритмов для взлома протоколов связи, модулем распыления, и