Fallout: Большие грехи маленького города - Наиль Эдуардович Выборнов

пытаясь удержать ее на поверхности стола, но я без труда оттолкнул его в сторону. Эффекту удивился даже я сам: парень пролетел через всю комнату, врезался головой в кафельную стену и медленно сполз по ней, оставшись лежать без движения.

Я освободил вторую руку, резко сел, чувствуя, как от этого движения у меня заболела голова. Сорвал с кожи все электроды и без особого труда разорвал веревки и на ногах.

Огляделся. Женщина исчезла, будто ее тут и не было. Я даже не мог предположить, куда она спряталась.

- Стой, я буду стрелять! – крикнул тот из ассистентов, что остался в сознании, нацелив на меня странного вида пистолет: с длинным стволом и большим баллоном, прикрепленным к рукояти. Видимо, инъектор, из такого меня и подстрелили, когда я попал в засаду.

- Убью, сука! – прорычал я, и голос показался мне рычанием какого-то чудовища.

С непонятной даже для меня самого быстротой я добрался до парня, выхватил из его руки оружие и швырнул в стену, превращая ствол в груду бесполезных железяк. А потом одним движением свернул ублюдку шею.

Выход из операционной был совсем рядом. Я рванулся туда и оказался в помещении, большую часть которого составляли рабские загоны. Люди жили здесь, спали, принимали пищу, отправляли естественные потребности и умирали. Они смотрели на меня тупыми взглядами, и практически никак не реагировали. Наверное, брамины проявили бы больше интереса, чем эти несчастные.

Охранники, стоявшие на противоположном конце зала, заметили меня и открыли огонь, но я уже укрылся за столбом, поддерживающем крышу ангара.

Пули застучали по металлической балке, с визгом рикошетя в разные стороны, засвистели вокруг. Ублюдки стреляли из двух десятимиллиметровых пистолетов-пулеметов и одновременно расходились в стороны, чтобы взять меня в клещи. Звуков выстрелов, кстати, слышно не было, похоже, что их оружие оказалось снабжено глушителями.

Их пистолеты-пулеметы замолкли одновременно, и я, услышав вхолостую щелкнувшие курки, выбежал из укрытия и в несколько громадных шагов добежал до одного из стрелков. Тот как раз успел достать магазин из подсумка, висевшего на поясе, но зарядить оружие не успел.

Ударом кулака я вмял нос охранника в его череп. Не знаю, что за дрянью меня накачала Марджори, но эта штука сделала меня супербыстрым и суперсильным. Где-то на краю сознания мелькала мысль о том, что за это наверняка придется платить жутким отходняком, но сейчас я думал только о том, чтобы выжить и выбраться из этого проклятого места.

Выхватив нож из ножен на поясе падающего на пол охранника, я швырнул его во второго. И опоздал самую малость: тот все же успел утопить спусковой крючок до того, как нож по самую рукоять вошел ему в середину груди.

Меня толкнуло в грудь, и тут же в плечо. Третья пуля просвистела рядом с ухом, на пару сантиметров правее и мне бы снесло башку. Боли я не почувствовал, только левая рука внезапно повисла плетью и по коже потекло что-то теплое. Впрочем, и это уже не могло меня остановить.

Наклонившись над трупом охранника, я снял с него пояс с магазинами и нацепил на себя. Подобрал и пистолет-пулемет, после чего отправился на выход.

Мысль о том, чтобы попытаться освободить рабов даже не посетила моей головы.

Остановить меня больше никто не пытался. Стенки ангара оказались звукоизолированы, чтобы никто не слышал криков рабов. Вот и выстрелов никто не слышал тем более глушеных.

Охранники на воротах стояли спиной к ангару и лицом к пустоши. Я перечеркнул обоих двумя короткими очередями, а потом подошел вплотную и добил контрольными в голову. Повезло, что пистолет-пулемет мне попался с глушителем, иначе одной рукой я б не справился с этой брыкающейся машинкой. А так он хоть немного, но снижал отдачу.

Я двинулся прочь от этого проклятого места, в надежде забиться в какое-нибудь укромное место, и уже там попытаться оказать себе помощь. Только вот наркотики, вызвавшие боевое безумие, стали постепенно отпускать, а в области ран появилась тупая ноющая боль.

А еще было трудно дышать. Если я все понял правильно, то у меня проникающее ранение. Значит, мое легкое схлопнулось, образовав в грудной клетке полость, которая медленно заполнялась кровью.

И теперь вопрос был только в том, что произойдет раньше: остановится кровотечение или я потеряю слишком много крови и вырублюсь. С учетом того, что после вчерашнего осколка стекла крови во мне осталось не так уж и много, вероятность второго гораздо выше.

Идиот, надо было попросить у Джимми Ди пару стимуляторов. Они у него точно были, он ведь ими торгует. И объем крови восстановил бы, и плечо немножко поправил.

Но теперь чего уж делать, только страдать остается.

Идти в гору было тяжело, тем более, что песчаная почва постоянно норовила осыпаться под ногами. Усугублялось это тем, что наркотик стремительно переставал действовать, и что-то подсказывало мне, что вот-вот меня ожидает приступ отходняка. А с учетом ран, это меня совсем не радовало.

Кровь, кстати, больше не текла. А вот полостное кровотечение вполне могло продолжаться, там-то она сама собой не свернется.

Хотя уже через несколько минут меня перестало это беспокоить. Забравшись на холм, я увидел у подножия огни Нью-Рино, едва заметные на дневном свету.

А потом пришел приступ головной боли, который заставил меня свалиться на песок и громко закричать. Последнее, что я запомнил – это как я полз, захватывая песок правой рукой.

Чуть позже пропало зрение. А потом отключился и слух.

Глава 8

Прошлое. Всем нам оно кажется прекрасным и вспоминается с ностальгией. Так уж работает человеческая память, что из ее заполненных илом омутов проще извлечь приятные воспоминания. Особенно, если сейчас ситуация вокруг не самая хорошая.

Да и более того, чем хуже то дерьмо, в которое ты вляпался, тем лучше кажется прошлое. Даже если оно и не было чем-то особо хорошим, всегда вспоминаются лучшие моменты.

Это смешно, но старики, которые живут сейчас, при рассвете НКР, все равно ностальгируют о прошлом, на которое пришлось их молодость. С моей точки зрения, это выглядело очень смешно: сравнивать Шейди Сэндс времен молодости Танди, с полями кукурузы, браминами, набегами рейдеров и радскорпионов, и нынешнюю столицу крупнейшего государства на территории постъядерной Америки.

Спустя какое-то время, я понял, что ностальгируют они именно по своей молодости. Бабушки вспоминают о том, что они тогда были интересны противоположному полу. Деды свою утерянную потенцию.

Вот и кажется всем, что раньше было лучше. А на самом деле