Fallout: Большие грехи маленького города - Наиль Эдуардович Выборнов

под звон осыпающегося стекла, прыгнул вниз. Асфальт больно ударил по ногам, один из осколков с хрустом пропорол пиджак и вошел мне в плечо. Правая рука тут же отнялась, а по груди потекло что-то теплое.

Но я уже бежал по подворотне прочь от захлопнувшейся ловушки. На ходу неловко левой рукой вытащил пистолет и дважды выстрелил куда-то за спину.

Силуэт в синей форме заступил мне дорогу, и я на чистых рефлексах выстрелил в него. Перешагнул через упавшее на землю тело, надеясь, что просто ранил патрульного, а не убил, снова свернул и побежал в сторону неосвещенной, и практически заброшенной северной части Рино.

***

В тусклом свете зажигалки мое лицо казалось неестественно бледным. Впрочем, не исключено, что так оно и было, чувствовал я себя погано, меня мутило, а стоило сделать слишком резкое движение, как перед глазами появлялись темные круги.

Правая рука более-менее работала, но каждое движение вызывало приступ дикой боли. Кровь вроде бы остановилась, но мне вот-вот придется снова разбередить рану, чтобы вытащить осколок.

Оторвавшись, от своего отражения в зеркальной дверце шкафчика, я повернулся к разложенному на полочке инструменту. Все, что мне удалось найти во время быстрого поиска по заброшенному дому: ножницы, небольшой швейный набор, упаковка таблеток от табачной зависимости, просроченных на двести лет. Ну и бутылка виски, которую я прихватил из номера.

Повернувшись спиной к зеркалу и, поставив зажигалку на полку так, чтобы она хоть немного освещала ванную комнату и ножницами разрезал пиджак. Работать левой рукой было неудобно, и я решил, что если выживу, то начну тренироваться, чтобы научиться не только владеть ей так же хорошо, как правой, но еще и стрелять.

Разрезав ткань, я развел ее в стороны, и только теперь смог разглядеть осколок стекла, располосовавший мне плечо. Достаточно большой и острый, как кинжал. Попытался дотронуться, и с трудом удержался от того, чтобы не закричать от боли.

Впрочем, рука работала, значит нерв не был задет. А то, что болит, это даже хорошо. Только вот, если я выдерну его прямо так, то наверняка потеряю сознание.

Высыпав на ладонь с пяток таблеток, я закинул их себе в рот и запил экономным глотком виски. Теперь оставалось только дождаться, пока лекарство подействует и смягчит боль.

Я защелкнул крышку зажигалки, от чего комната погрузилась в полную темноту, взял в руку пистолет, который чуть раньше положил на крышку бачка унитаза. Положение у меня было хуже некуда, хоть стреляйся. Но доставлять такого удовольствия своим преследователям я не собирался, не для этого я пережил все это.

В теории можно попробовать выживать здесь, в трущобах, пока накал страстей не утихнет, а потом попытаться связаться с Канолем, который к тому времени должен вернуться из Реддинга. Но, во-первых, я не был уверен, что за ним не установят слежку, ведь это самый прямой и логичный путь, а во-вторых, до Реддинга около двухсот миль, и это если по прямой. То есть, они доберутся-то дотуда только дня через четыре, а на сколько ему придется задержаться для расследования? А потом обратный переход.

И я совсем не уверен, что смогу прятаться тут две недели.

Был еще один вариант, но он не менее рискован, чем обращаться к Мордино. Но альтернативой было только пробираться из города с боем, имея только пистолет и покалеченную руку. И вот тогда уж проще сразу застрелиться.

Решив, что выждал достаточно времени, чтобы таблетки подействовали, я вновь щелкнул кресалом зажигалки, после чего схватился пинцетом за осколок стекла и резко рванул его вверх. Руку прострелило болью, но воспринималась она терпимо, будто давно ноющий зуб.

Рана снова засочилась кровью и я, чтобы не терять времени, залил ее виски. На этот раз было гораздо больнее, но это ерунда перед тем, что мне предстояло дальше.

Я опустил одну из ниток в бутылочку, где на донышке осталось еще немного алкоголя, поболтал. Прокалил иглу в огоньке зажигалке, вдел в ушко влажную нить и принялся зашивать рану.

***

Обращаться к людям Мордино после того, как он сам прокинул тебя, было верхом идиотизма. Однако у меня были причины на то, чтобы идти к Джимми Ди.

Во-первых, негр не очень-то любил своего босса. Но идти ему было некуда – без крыши на улицах Рино не проживешь даже сейчас. Если ты, конечно, не владелец какой-нибудь корпорации вроде «Ресторанов Игуаны-Боба», но ведь и тем есть к кому обратиться за защитой.

Во-вторых, Джимми уже показал, что он не трус, когда помог мне с поисками украденного виски. Ведь Сальваторе вполне могли выяснить, у кого я узнал о том, что они замешаны в этом деле.

Ну и в-третьих, я действительно уважал его. С тех пор, как в городе появилась власть НКР, Джимми старался легализоваться. Ушел с улиц в аптеку, в которой торговал не только наркотиками, но и лекарствами. Взял под надзор одного из сирот – Коди, и действительно переживал, когда тот пропал.

Более того, теперь у него в аптеке появилась медсестра – молодая девчонка, откуда-то с северо-востока, из города, который назывался Новым Иерусалимом. Я успел пару раз пообщаться с ней и удивился тому, что, оказывается, бывают личности еще более склонные к идеализму, чем я сам. Медсестричка была уверена, что религия сможет излечить всех жителей города, и непременно пропала бы, если б не Джимми, взявший ее под опеку.

Теперь они оказывали жителям города медицинскую помощь. А тем, кто действительно нуждался в ней, но не мог оплатить, даже бесплатно.

Да и сам Джимми успел измениться, и теперь трудно было узнать в нем наркоторговца, ранее снабжавшего торчков половины города и огромную долю приезжих наркотой.

Пошарив по заброшенным домам, я собрал одежду на замену своей: классические серые брюки, белую рубашку и такой же серый шерстяной жилет. Пришлось потратить время на то, чтобы вытряхнуть из одежды всю пыль, скопившуюся в ней за две сотни лет с последней стирки.

Кобуру перевесил с плеча на пояс, благо крепления подходили. Надел федору, в надежде, что так меня труднее будет узнать, закинулся еще горстью таблеток и отправился к Джимми Ди.

Негр переселился из своего логова в квартиру, занимающую второй этаж того же здания, где располагалась аптека. Время, затраченное на дорогу по подворотням, оправдало себя, за весь путь я так никого и не встретил.

Остановившись неподалеку от его жилища, я понаблюдал за окрестностями, но ничего подозрительного не заметил. Свет в его окнах тоже не горел, и