Fallout: Большие грехи маленького города - Наиль Эдуардович Выборнов

- Моей благодарности нет предела, сеньор Мордино, - я снова кивнул. – Большое спасибо…

- Иди, - кивнул толстяк. – Я распоряжусь обо всем.

Я вышел из кабинета, чувствуя себя как-то странно. С одной стороны, толстяк пообещал помочь, и контрабандные выходы из города у него наверняка имелись. А с другой – он не спросил ничего о том, зачем я бегу из города. А тут может быть всего два варианта: либо это его не интересовало, либо он знал все, что ему нужно.

- Сеньор Мордино просил отвести меня в комнату для ВИП-гостей, а потом зайти к нему, - обратился я к охраннику.

- Хорошо, идем, - спокойно кивнул Альфонсо и двинулся дальше по коридору.

Я пошел за ним, дважды нам пришлось повернуть и, наконец, он остановился у одной из закрытых дверей. Вытянул из кармана ключ, отпер дверь и жестом предложил войти.

Мне не оставалось ничего, кроме как последовать его предложению. Впрочем, комната, хоть и совсем небольшая, действительно была отлично обставлена. По крайней мере, кровать тут была если и хуже той, что стояла в кабинете у Мордино, то ненамного.

А еще здесь был душ, минибар и даже проигрыватель для голодисков. Правда, дисков было совсем немного, но это меня не смутило, я бы себе такого никогда б не смог позволить. Дешевле было бы, наверное, купить у старателей сломанный музыкальный автомат, а потом обратиться к кому-нибудь из знакомых механиков за помощью. Хотя вряд ли от простоявшей две сотни лет в каком-нибудь заброшенном баре рухляди удастся добиться хоть сколько-нибудь приличного звука.

- Устроит? – спросил Альфонсо.

- Конечно, - я кивнул. – Сеньор Мордино сказал, что мне придется немного подождать. Приму душ, послушаю музыку пока что.

- Может, распорядиться, чтобы принесли чего-нибудь поесть? – охранник вдруг стал удивительно услужливым. Похоже, что в этот номер кого попало не пускали.

- Да, если можно, пожалуйста, - не стал отказываться мне.

Альфонсо кивнул и ушел, прикрыв за собой дверь. Мне же вдруг безумно захотелось вымыться. Я почему-то был уверен, что здесь и напор у воды будет хороший, и никакой ржавчины в ней не будет.

Но первым делом я открыл минибар, достал оттуда бутылку холодной «Ядер-колы» и миниатюрный, унции на полторы, флакончик виски, если верить этикетке, то двенадцатилетней выдержки, все с той же вискикурни Райтов. Их здесь, кстати, было несколько, они стояли целой батареей среди своих более крупных товарок.

Решив, что небольшой запас не помешает, я прихватил еще одну бутылочку в карман. У первой же свинтил крышку, вылил в пузатый бокал и долил сверху газировкой. Сделал глоток, подошел к полке с записями и пробежал пальцами по этикеткам с именами исполнителей и названиями песен в поисках чего-нибудь знакомого.

Остановился на «Someone’s Gotta Give» в исполнении Дина Домино, вставил голодиск в проигрыватель и утопил кнопку воспроизведения. После короткого проигрыша на фортепиано из динамиков послышался красивый баритон.

Сделав еще несколько глотков, я отправился в душ, и он не обманул моих ожиданий: после того как я вывернул рукоять из лейки полился настоящий ливень из абсолютно прозрачных капель. Никакой ржавчины.

Мыло нашлось здесь же на полке, и я беззастенчиво им воспользовался. Мылся долго, даже волосы помыл два раза, а когда вышел из кабины, помимо чистого полотенца обнаружил на столике тарелку со стейком и нарезанной крупными кусками тошкой.

Надевать грязную одежду на чистое тело мне не хотелось, но ждать, пока принесут что-то еще было слишком долго. Тем более, что в ближайшие дни меня ждет длинный переход по пустыне, и вымыться еще раз я смогу совсем не скоро.

Запись уже доиграла до конца, но я снова включил ее и принялся за ужин. Допил содержимое стакана и снова наполнил его, на этот раз просто колой.

Стейк оказался слишком нежным для мяса брамина, да и по цвету на него не походил. Решив, что это геккон, я, естественно, не стал от него отказываться. Да, эти ящерицы часто проживали в радиоактивных местах, но в Пустошах все в той или иной степени радиоактивно.

Закончив с ужином, я подошел к окну, отдернул занавеску и замер.

Окошко выходило в одну из подворотен, как раз неподалеку от черного входа в казино. Освещения там не было, кроме небольшой лампы, установленной над дверьми.

И в ее тусклом свете я смог отчетливо рассмотреть троих или четверых патрульных, которые входили в здание.

- Сука! – выругался я сквозь зубы. – Вот и доверяй теперь людям.

Только тогда я полностью осознал, насколько сглупил, когда решил, что Мордино выведут меня из города. Особенно сейчас, когда Хесус получил в свое распоряжение и папку с компроматом, и меня, в качестве козыря для переговоров с Брюсом. Уж кому-кому, а наркоторговцу он нужен в качестве канцлера, и гораздо выгоднее сдать меня, уничтожив предварительно сведения, ставящие под удар его сынка.

Чтобы потом наладить сотрудничество на других условиях.

Хотя, сам дурак, нашел с кем связаться - с лидером гребаного наркокартеля. Чтобы вести дела с такими, действительно нужно быть кем-то вроде Брюса.

Нет, будь я умнее, то оставил бы папку с делом где-нибудь в городе, а уже потом, по факту исполнения Мордино обязательств, сообщил бы им, где именно она находится.

Но я же умудрился поверить его словам о благодарности, после того как вернул им украденные Сальваторе наркотики.

Рванувшись к двери, я толкнул ее, но без толку – она была закрыта. Похоже, что ублюдки все рассчитали, и тот, кто принес мне ужин, запер вход в комнату, заодно захлопнув расставленную на меня ловушку.

А что с едой, вдруг она была отравлена? Да нет, черт подери, это ненадежно. Да и Брюсу надо меня взять живым, а то мало ли, вдруг я успел спрятать украденные документы?

Оглядевшись по сторонам, я понял, что именно чувствует затравленный в собственном логове дверь. Нужно было срочно действовать, едва ли у меня есть больше чем полминуты, пока мои же бывшие коллеги не поднимутся на этаж и не доберутся до двери.

А, может быть, они уже там.

Я подбежал к окну и попытался подергать щеколду, но, похоже, что краска попала в щели, намертво заклинив ее. Возиться не было времени, тем более, что без молотка я вряд ли сумею что-нибудь сделать.

Схватив с прикроватного столика большую вазу, я швырнул ее в окно, разбежался и