Хозяева океана - Сергей Фомичев

экономики найдем средства на выкуп. Там на последнем листке содержится примерный перечень мероприятий. — Тропинин потер переносицу. — Это все, конечно, сильно упрощенно. На самом деле основная трудность заключается в том, чтобы угадать, когда именно наступил нужный момент. Потому что и вбрасывать в экономику деньги, и создавать рабочие места просто так довольно опасно. Можно кризис спровоцировать, а не предотвратить. Но всегда лучше иметь в запасе готовые отработанные проекты, чтобы запустить их вовремя. А пока у нас нехватка рабочей силы, все эти наработки должны ждать своего часа.

Неожиданно в коридоре ведущим из тайной комнаты послышался шум быстрых и уверенных шагов. В зал вбежал молодой человек. Гриша узнал своего сверстника и коллегу Андрея Ильичёва, что служил в Складчине по линии департамента иностранных дел.

— Алексей Петрович! Депеша из Сосалито.

Ильичёв протянул Тропинину записку.

— Пришла на имя Складчины, — пояснил он. — Галина Ивановна решила, что вам будет интересно.

Предчувствуя недоброе, Алексей Петрович выдохнул и развернул листок.

— Тот кто это писал явно экономил буквы, — проворчал он и зачитал вслух: — Россия. Испания. Война. Бланка. Крушение. Галапагос. Это можно трактовать, как… ах, чёрт!

Тропинин приподнялся над креслом, потом опустился назад.

— И никакого обратного адреса или имени. Прелестно! Мы получаем почту и не знаем, как ей распорядиться. Ладно несколько дней уже ничего не изменят. А через неделю у нас совещание по морским делам. Чёрт! Нужны хоть какие-то подробности.

— Одну минуту, Андрей, — сказал он и направился к ближайшей конторке. Достал лист бумаги, чернильницу с пером.

— Прошу вас немедленно отправиться на голубиную станцию. Пусть пошлют голубя в Сосалито так быстро, как только смогут. Я оплачу все расходы.

— Да, Алексей Петрович.

Молодой секретарь вышел.

Тропинин, видимо нервничая, принялся ходить взад вперёд. Затем сполоснул джезву и чашки под рукомойником. Поставив посуду на место, огляделся, не сделать ли ещё что-нибудь. Взгляд его упал на Красную папку и он схватил её, точно боясь оставить. Гриша поднялся с кресла, поняв, что пора уходить.

— Проклятая записка напомнила мне ещё кое о чем, что вам следует знать, — произнёс Алексей Петрович похлопав по папке пред тем, как убрать её в несгораемый шкаф. —. Последним средством преодоления депрессии является война. Это средство подобно яду, оно может убить. Не говоря уже о моральной стороне вопроса.

Они направились к выходу.

— Но ведь ведение войны невыгодно. Нам постоянно твердили об этом в Университете. Разве она не подорвет экономику окончательно?

— Всё так. Если вы не совершаете набег на соседей с целью умыкнуть их женщин и драгоценные металлы, то война невыгодна. Однако в период депрессии она точно так же создает рабочие места и стимулирует рост экономики. Если конечно война идет не на вашей территории или приносит врагам больший ущерб нежели вам. Правда импульс от такого вливания денег в экономику быстро погаснет. Потому что если вложение в коммерческую шхуну в дальнейшем приносит прибыль, то покупка военной шхуны потребует лишь продолжения расходов.

Они подошли к потайной двери.

— У нас в узком кругу проходило много дискуссий по этой теме. И мы пришли к единому мнению, что войну следует избегать всеми доступными способами.А знать это следует в первую очередь не для того, чтобы применять на практике, а чтобы быть готовым, когда это захотят применить другие. — Тропинин взялся за ручку. — … Если нападут на нас, тут уж выбирать не приходится.

Глава 16

Фрегат

Не у одного Гриши защемило сердце, когда глава банка Илья Павлович Хомутов объявили начало торгов. Старый фрегат, легендарную «Палладу» отправили на слом и распродавали теперь по частям. У Торговой гавани, где уже без мачт и медной обшивки стоял корпус корабля, собралась половина города. Многие приехали из соседних селений.

Мачты, реи, канаты, дельные вещи, инструменты, мебель, пушки стояли и лежали на набережной в ожидании новых хозяев. Но большая часть людей собралась здесь не с целью купить полезную вещицу. Город провожал фрегат в последний путь. Даже индейцы нутка, которые стали свидетелями единственного боя «Паллады» сочли уместным посетить церемонию.

Для Виктории да и всех колоний флагман олицетворял боевой флот. Настоящий боевой корабль, созданный таковым, не то что вооруженные шхуны, которые в сущности оставались всё теми же трудягами, пусть на них и поставили пушки. Да, на шхуны приходилась большая часть патрульной работы, они давали морякам практику, которую невозможно было получить на «Палладе», ведь большую часть времени фрегат проводил в гавани. Зато он обладал настоящей мощью. И являлся символом. Многие помнили, как на фрегате прибыли в Викторию первые англичане. Многие помнили, как после битвы в заливе Нутка обожжённая огнём «Паллада» стояла на рейде охраняя покой во время большой ярмарки, что открыла их город остальному миру.

Гриша исторических событий не застал, лишь слышал от учителей, читал в старых газетах. Но всё равно чувствовали себя расстроенным. Очередной раз ремонтировать фрегат уже не имело смысла, он стал слишком стар и тимберовка спасти старика уже не могла. Слишком многое сгнило, истончилось, заразилось вредителями. Но и замены флагману не нашлось. Верфи Эскимальта не производили столь больших кораблей, у корабелов фронтира не имелось опыта ни в проектировании, ни в строительстве. Обратная сторона поточного производства. Штучный товар по уникальному проекту обошелся бы на порядок дороже, и колонии позволить такие расходы себе не могли.

Старичка списывали. Часть пушек и все военные припасы убрали в арсенал крепости. С торгов продали рынду, штурвал, нактоуз с компасом, песочными часами и секстантом (всё это приобрёл старый Слэйтер, предложив лучшую цену). Ушли по бросовой цене реи, старые, но прочные, привезенные ещё из Англии, однако, не пригодные ни для одного из местных кораблей. Купил их владелец Старой верфи Кузмич, купил впрок, на тот случай если залетный американский бриг потребует ремонта. По хорошей цене ушли две бухты превосходного пенькового троса, ванты и штаги, корабельные якоря с цепью в сорок саженей. Дошла очередь до дельных вещей, остатков снастей, пушек калибром поменьше, что могли послужить на частных шхунах. Многие даже далекие от морского промысла горожане покупали что-нибудь на память. Капитанский стол, комод, четыре кресла, прочая нехитрая мебель. Не одно поколение люди будут рассказывать гостям, где раньше стоял этот стол и кто сидел в этих креслах. Затем продали шлюпки и баркас. Наконец, последним с молотка пошел корпус. Изъеденную морской водой медь заранее передали Складчине для