Хозяева океана - Сергей Фомичев

себе или селились среди русских, перенимая чужие обычаи. Причем даже само понятие племени оказалось размытым. Иногда сообщество индейцев состояло из небольшой семьи, рода, а иногда являлось крупным союзом, где даже языки значительно различались.

Да и сама Складчина имела довольно расплывчатую структуру. Собрание пайщиков выбирал Правление, которое распределяло дела и утверждал расходы. Но одни члены Правления занимались конкретными делами, а другие только голосовали, принимая решения. С другой стороны, существовало много различных структур, не подчиненных Складчине напрямую, таких как Зерновая компания, Морское собрание, Меховая компания, Винокуренный картель.

Единственное, что упорядочивало весь этот хаос и позволяло колониям развиваться в едином замысле это воля некоторых людей, обладающих финансовыми возможностями и определенным авторитетом. Таких людей, как Тропинин и тех кого Гриша видел в «Олимпе».

Последнее предположение он высказал вслух.

— Верно, — согласился Алексей Петрович. — У нас нет государя и государства. Мы Остров не только в географическом смысле, но и в смысле затравки цивилизации посреди океана дикости. И я имею в виду не только побережье Америки и Тихий океан. Мы взращиваем общество, какого ещё не создали нигде в мире. Большинство тех, кто уже прибыл и ещё прибудет в нашу страну — крестьяне, старатели, охотники, лесорубы — в массе своей нищие и необразованные люди. Хаос, океан судеб, стремлений. Местные индейцы и вовсе прозябают в первозданной дикости.

И поскольку у нас пока нет государства, то нет чётких правил, устава, основополагающего закона, ничего формального, что могло бы стать маяком для всех этих людей. Поэтому, да, вы правы, маяком служит активная группа людей, носителей идей, ценностей, стратегии. Людей, способна воспроизводить культуру и выступать, так сказать, ментальным и этическим ориентиром. Потому что доминирующей религии, которая заведовала бы моралью, у нас нет тоже.

Гриша кивнул, не столько соглашаясь, сколько показывая, что понимает, о чём идет речь и следит за ходом мысли начальника.

— Такую группу людей социальная теория называет элитой, — продолжил Тропинин. — Клуб «Олимп» собирает их вместе для свободных дискуссий. Иван Американец сделал ставку на средний класс, как он называл зажиточный и образованный слой горожан и фермеров. Это была его идея фикс. Чем больше средний класс, утверждал он, тем прочнее будет стоять на ногах общество и страна.

— Пожалуй, в этом есть смысл, — согласился Гриша.

— Ничуть не умаляя его главный посыл, мы, его последователи, добавили к первичной системе элиту. Эти два слоя общества призваны дополнять друг друга.

— Как?

— Если взять за аналогию судно, — Трпинин указал на шхуну, стоящую посреди гавани. — То средний класс это как бы корпус корабля, который не позволяет ему утонуть. А элита сродни парусам, что движут его вперед.

— И еще у корабля есть руль, — заметил Гриша, быстро усвоив новый материал.

— Верно, ха-ха. Верно, — Алексей Петрович кивнул. — Элита лишь внешнее облако, если можно так выразиться. Мякоть плода. А есть и ядро, косточка.

— Косточка?

— Пришло время посвятить вас в более тонкие материи нашего существования. Именно этим мы сегодня займемся.

Гришу слова начальника заинтриговали, и это ещё мягко сказано. Он просто сгорал от любопытства. К счастью идти далеко не пришлось. Здесь же на набережной располагалось трехэтажное здание, когда-то служившее главной конторой Старой компании, а теперь принадлежащее отчасти Складчине, отчасти Объединенной меховой компании, отчасти издательству.

Они вошли в холл, свернули в левый коридор и поднялись по лестнице. Секретный отдел расположился в северном крыле здания. Ход туда вел через обычный, ничем не примечательный кабинет, где сидел заурядный с виду переписчик. Вот только его нарукавники не блестели потертостями, на руках не имелось следов чернил, зато сбитые костяшки пальцев намекали на профессию иного рода.

— То что здесь расположено уже не совсем Складчина, — сказал Тропинин, прикрывая дверь. — Это круг ближайших соратников Ивана Американца. Можно назвать нас тайным правительством, но это не будет соответствовать истине. Мы не правим. Мы направляем.

— А в чем разница?

— Мы своего рода хранители первоначальных идей, заложенных Иваном Американцем.

Конечно, Алексей Петрович малость преуменьшал значение секретного крыла. Для идей не требовалось столько кабинетов, комнат, стеллажей с книгами и бумагами. Они прошли сквозь всё это прежде чем попали в просторный зал.

На стене висел синий флаг с золотыми звездами, обозначающими территории Тихоокеанских штатов и одновременно ковш Большой Медведицы. Рядом висела подробная карта побережья от залива Сан-Франциска до Берингова пролива. Суша была тщательно прорисована вглубь континента до водораздела и примерно на пять стен верст дальше.

— Такой подробной карты нет ни у кого во всем мире, — сказал Тропинин. — На ней указаны некоторые вещи, которые мы храним в секрете до лучших времен. Например, месторождения золота.

Начальник показал гостю выдвижные щиты с планами той или иной местности, лоциями и общими картами. Большая карта Тихого океана занимала особое место. И как заметил Гриша вся она была испещрена мелкими дырками.

— Когда-то мы пытались отследить движение кораблей наших колоний, — пояснил Тропинин. — Втыкали в карту булавки с портами отправки и назначения, натягивали между ними нитку, обозначая маршрут. Каждый день бегунок с названием корабля передвигали дальше. Точности никакой, схема движения давала лишь общее представление. В то время в операционном зале всегда находилось с полдюжины операторов. Теперь этим занимается Адмиралтейство, а здесь стало гораздо тише.

Навскидку зал вмещал с полсотни человек, которые могли собраться за большим центральным столом или работать отдельно в закутках, где стояло несколько маленьких конторок и столиков. В одном из таких уголков имелась небольшая кухня со спиртовкой, посудой, банками с кофе, чаем и сахаром. Туда они и направились.

Алексей Петрович бросил в джезву несколько ложек молотого кофе, залил водой из большой стеклянной банки и поставил на спиртовку.

— Иван Американец не любил чиновников, — продолжил он разговор. — Никаких. Ни государевых, ни компанейских, ни церковников, ни общественников. Всякий, кто управляет чужими деньгами, чужой собственностью, с его точки зрения делает это в лучшем случае неэффективно, а в худшем гребёт в свой карман.

Поэтому создавая Складчину он определил, что в Правление будут избирать только владельцев бизнеса из тех кто платит десятину. И получать они будут символическую зарплату. Одну астру в год. Однако, в таком решении скрывается подвох. Угадаете, какой?

— Они будут принимать решения в пользу своих коммерческих интересов?

— Верно, молодой человек. Избежать противоречий невозможно. Чтобы это не зашло слишком далеко проводятся ежегодные