Хозяева океана - Сергей Фомичев

— Ну, допустим мы получим землю и построим заводы. И что же, возить кирпичи оттуда? — спросил Афанасий. — Да пусть даже бумагу или ткань.

— Все это можно там же и продавать. У нас есть технологии, у нас есть финансы. Не хватает лишь рынка. Мы приблизим производство к рынку, а отчасти создадим его.

— Это не решит вопрос с рабочей силой здесь, — заметил Кондратьев.

— Нет. Это решит вопрос с доходами. Здесь мы будем хорошо платить и дорого продавать, там меньше платить и дешево продавать. Мы будем поставлять туда технологии и машины, а вывозить красивых, умных и ботаых. Тоже своего рода колониализм, но до него ещё никто не додумался.

Гриша подумал, что для любой европейской страны небольшой остров на краю света стал бы лишь головной болью. Свободная торговля даст слабенький ручеёк прибыли, в сравнении с контролем обширных территорий. Но экономика Виктории была сравнительно небольшой и свой городок на маршрутах внутриазиатской торговли мог стать весомым дополнением и усилением влияния.

— Содержание торгового поста в таком отдалении — это огромные затраты, — возразил Кондратьев. — Закупать чай и фарфор мы можем в Кантоне.

— Зато мы сможем продавать там свои товары. Машины, лодки, оружие, химию, — не сдавался Тропинин.

— Кому нужны машины, если полно безработных китайцев? — спорил Кондратьев

— Почему европейцы завозят в Америку рабов из Африки?

— Они утверждают, что индейцы ленивы.

— Нет. Африканцы на вид крепче, но это оттого, что слабые умирают по дороге. Проблема в том, что индейцы находятся у себя дома. Если на них слишком надавить, они могут сбежать, найти родственное племя и устроить восстание. А африканцы на чужбине, бежать им некуда, племени своего в лесах нет. Машина сильнее любого африканца и бежать никуда не будет. Поэтому промышленники понемногу выберут машины. Вопрос лишь во времени и цене. А как раз мы можем выставить низкую цену.

— Топливо, — сказал Афанасий. — На машины, на выделку кирпича и стекла уходит чертова уйма топлива.

— На тростниковых плантациях полно отжатого материала — отличное топливо. На лесопилках — стружка, ветки, прочие отходы. Топливо часто валяется под ногами.

Их беседа продолжалась довольно долго, и Гриша даже утомился запоминать несущественные детали. А не запоминать он не умел. Наконец, старшие ударили по рукам и направились на выход к своим каретам, а Гриша с удовольствием вдохнул свежего воздуха.

— Когда-нибудь вы войдете сюда полноправным членом, — пообещал Тропинин и подал знак тростью кучеру. — Во всяком случае я надеюсь на это.

Карета тронулась.

— Эх, нам бы день простоять, да ночь продержаться, — произнёс Тропинин. — Империям не долго осталось хранить свои колониальные рынки. А там наши технологии завоюют место под солнцем.

Глава 14

Сосалито

Ларец был тяжелым, а сельскохозяйственный институт располагался, в конце длинной набережной между городом и болотом, в которое превращалась северная часть залива Онисима. Так что подойти ближе на шлюпке не получилось и Пульке пришлось тащить тяжелый ларец от пристани по дороге и вверх по склону.

Институт занимал обширное пространство, застроенное длинными складами, скотными дворами и оранжереями. Между ними располагались опытные грядки, а само здание института как бы замыкало городскую улицу. Дальше она превращалась в дорогу, ведущую к долинам и деревням.

К счастью, институтское начальство оказалось на месте. Распоряжался здесь всем Михаил Николаевич Смородин.

— Каучо? — переспросил он, осматривая выставленный на стол ларец. — Да вы садитесь. Хотите кофе?

— С удовольствием, — кивнул Митя.

— Я бы лучше чаю, — сказал Пулька.

— Отлично.

Смородин зажёг спиртовку. И поставил сверху небольшой медный чайник. Кофе и чай он засыпал прям в глиняные чашки.

— Всегда так делаю, — пояснил он. — Господин Монтеро передавал что-нибудь на словах? Состав почвы, температуру, влажность?

— Насколько я знаю внутри есть запечатанная бутылка с образцом почвы. И путевые заметки. Важно взращивать побеги в тепле и влажности, вот что сказал Монтеро.

— Не знаете, как высоко вырастают эти деревья? Боюсь, наши оранжереи не рассчитаны на тропические виды.

— Не имею понятия, Михаил Николаевич.

— Ладно, — махнул тот рукой. — Разберемся. В любом случае, огромное спасибо. Если могу чем-то отплатить…

— На самом деле можете, — чуть покраснев признался Митя. — Мы малость поиздержались в пути. Нет ли у вас какого фрахта в Викторию?

Смородин некоторое время всматривался в лицо шкипера. Тут как раз закипел чайник и он разлил кипяток по чашкам.

— К сожалению, прямо сейчас фрахта у меня нет, — сказал он, выдвигая вперед сахарницу. — Сами мы торговлей не занимаемся, но… я могу замолвить словечко на фабрике кормов и удобрений. В конце мая, начале июня они обычно отправляют грузы на Оаху и в Викторию.

— Вряд ли мы пробудем здесь так долго.

Директор явно почувствовал себя неловко, не имея возможности отплатить добром за добро. Его взгляд метался во кабинету, словно надеясь отыскать кошель с серебром.

— Что ж, — нашелся он, наконец. — Если вы испытываете затруднение с продуктами питания, могу вам помочь.

— Был бы весьма признателен, — вежливо ответил Митя.

Не то, чтобы еда могла спасти его пложение, но во всяком случае она позволяла отложить неизбежное. А там, глядишь, они доберутся до Виктории, продадут черепаху, если проклятая не сдохнет…

— А нет ли у вас корма и для черепахи? — спросил он директора.

— Какая именно у вас черепаха? — оживился Смородин.

— С Галапагос. Большая. Фунтов сто пятьдесят весом. Трава, что мы нарвали на острове, высохла через неделю и с тех пор бедолага ничего не ела.

Он не стал упоминать, что приготовил «бедолагу» на заклание поварам «Императрицы», а Смородин не поинтересовался, что за блажь напала на команду завести столь крупного питомца.

— Ну, полагаю, ей можно давать любые сочные овощи, траву, кактусы, — сказал он. — Понятно, что в море их не достать. Но вы, в таком случае, могли бы кормить её водорослями.

— Черепахи едят водоросли?

— Ещё как!

— Чёрт. Знать бы заранее.

— Не всякие водоросли, — уточнил Смородин. — Некоторыми животное можно запросто отравить.

Митя почесал макушку.

— Хорошо, — Михаил Николаевич хлопнул в ладоши, как бы показывая, что разгвор окончен. — Мне нужно