Хозяева океана - Сергей Фомичев

— Не уверен. Пока даже у англичан нет сил, чтобы проглотить сразу всё, — отмахнулся Тропинин. — Что открывает перед нами некоторые возможности.

— Мало того, сейчас разброд не только среди европейских но и среди местных правителей, — добавила Галина Ивановна. — Полагаю, нам следует форсировать экспедицию и создание западного форпоста.

— Западного форпоста? — вырвалось у Гриши.

Как и многие обитатели суши он привык смотреть на восток, где находился водораздел, отделяющий земли на которые претендовали тихоокеанцы, от прочих территорий. На север, где набирали силу российские кампании, на юг, где властвовали испанцы. На западе же лежал океан и он воспринимался Гришей как территория (вернее акватория) общего пользования. Корабль любой нации свободно мог плавать по этим водам.

— Тихий океан заканчивается на крайнем западе Малаккским проливом, — пояснил ему Тропинин. — Установить там форпост наша давняя задумка. На что Складчина даже зарезервировала пятьдесят тысяч астр. И Галина Ивановна намерена их побыстрее использовать.

— С вашего позволения, я намерена отправиться туда лично, — сказала Галина Ивановна.

Её тон подразумевал, что в позволении она вовсе не нуждается. В конце концов, именно она возглавляла в Складчине департамент иностранных дел.

— Вопрос на каком корабле? — задумался вслух Тропинин. — Фрегат уже слишком стар, а все наши патрули… патрулируют. Полагаю, я мог бы одолжить вам свою яхту «Елена». А чтобы это не выглядело как частный визит, вам следует взять с собой взвод гвардии.

— Приемлемо, — Галина Ивановна провела взглядом по полкам и обнаружила подходящую бутылку, до которой могла дотянуться рукой. — Обстановку, как я понимаю, придется уточнять на месте. Наш представитель в Таджунг Пинанге давно ничего не пишет. Кроме того, он всего лишь местный купец и вряд ли вхож во дворец султана.

— Да, Ибрагим, — сказал задумчив Тропинин. — Мы познакомились во время похода в Индию. И вестей от него не поступает вот уже пять лет. С тех пр как мы перестали посылать корабли в Калькутту.

Гриша впитывал новую информацию, как губка воду. Единственное, что его смутило, это выбор посланца. Влиятельные женщины вполне обычны в Виктории, однако в большинстве стран, тем более азиатских, они находились в ином положении. Если только не становились принцессами или императрицами. Как встретят малайцы Галина Ивановну? Впрочем, явно зная о проблеме, она похоже не собиралась уступать место кому-то ещё. Это была её работа, её должность, её честь.

Тропинин ушёл.

— Покажешь своему студенту Олимп? — предложила Галина Ивановна.

— Но ведь хозяйка здесь ты, — с капризными интонациями возразила подруге Варвара. — Вот ты и показывай.

— С удовольствием, — Галина как будто ожидала именно такого ответа. — Пойдёмте, молодой человек.

Она взяла Гришу под локоть и они направились к атриуму.

— В отличие от английских клубов, о каких пишут в книгах и газетах, у нас здесь, как видите, состоят не только джентльмены, но и леди. Хотя по правде, кроме нас с Варварой и Капельки, женщин тут больше нет.

Капелька владела плантациями, сахарным заводом и винокурней на Оаху. Там же она в основном и жила, после того, как отучилась несколько лет в Университете, а в Виктории появлялась лишь время от времени. Как и Варвару с Галиной, в народе её считали внебрачной дочерью Ивана Американца, хотя Гриша, занимаясь Энциклопедией, знал, что это не так. Гораздо правдоподобнее выглядела версия, что отцом Капельки являлся предводитель камчатского восстания Мориц Беньовский.

— Была бы здесь Даша нас было бы четверо, — со вздохом произнесла Галина Ивановна. — Очень грустно терять друзей, а особенно таких Иван с Дашей. Все мы, его друзья и сподвижники словно осиротели. Наверное под влиянием грусти я и придумала клуб. Поначалу здесь собирались только ближайшие друзья, но потом мы решили немного расширить круг.

Гриша в очередной раз убедился, что Американец очень грамотно распорядился имуществом. Его завещание многих сделало богачами. И не только близких друзей, но и приказчиков, управляющих, даже простых работников. Старая компания перестала существовать, распалась на множество предприятий, которые отошли людям, что проявили способности. Это позволило им войти в Складчину, где они быстро заняли место в Правлении. Соратников Американца уважали. Те, что не отличались талантами, получили недвижимость, шхуны, наличные. Даже Сарапул, который всего-то сходил пару раз матросом на яхте «Американская мечта», получил небольшую сумму и участок под застройку. Всё пошло в прок. Теперь его семейство занимало целый переулок. Сарапульский.

* * *

Экскурсия долго не продлилась. Галина Ивановна провела Гришу по залам и комнатам, рассказывая, что для чего предназначено; знакомила со встреченными людьми, которых, впрочем, попадалось не много для столь просторного здания. Однако, следовало учесть, что члены клуба считались людьми не бедными, такие не бродили толпами по коридорам, разинув рот. И даже с учетом этого выходило, что миллионщиков в Виктории развелось довольно много.

Экскурсия закончилась в одном из книжных уголков на третьем этаже.

— Вон там подборка «приключений» Тобайаса Смолетта. Они все на английском. А здесь я выставила наши самые последние переводы, — Галина Ивановна провела ладонью по корешкам книг на ближайшей полке, и протянула Грише одну из них. — Вот, например, «Опасные связи» Пьера Шодерло де Лакло. В магазинах и библиотеках роман появится только через неделю.

Пока Гриша листал пахнущий типографской краской томик, Галина Ивановна исчезла. Третий этаж хотя и выглядел единым светлым пространством, стеклянные перегородки и книжные полки превращали его в лабиринт.

Грише хотелось упасть в мягкое кресло (их стояло немало вокруг) и насладиться чтением. До литературы он по-настоящему дорвался только в Виктории. В Сосалито книг вообще водилось немного, в основном учебники и справочники. Он прочёл «Робинзона Крузо» и «Всеобщую историю пиратов», а также «Путешествия Гулливера», «Гаргантюа и Пантагрюэля» и несколько других книг — главным образом то, что давали школьникам. Виктория же распахнула перед ним врата настоящей литературной сокровищницы. Правда на американском русском за всё время издали романов двадцать или двадцать пять. Переводчики не справлялись с растущими запросами, а приоритет Складчина отдавала научной и технической литературе. Так что Грише пришлось добирать на имперском русском, который хоть и казался поначалу странным, не вызывал проблем с пониманием. Он прочёл «Дон Кишот Ла-Манхский» и несколько других произведений, изданных в Петербурге, а потом взялся за книги на английском. Чтение дополнял театр,