Хозяева океана - Сергей Фомичев

в каким-то из них пожар, он вряд ли перекинется на соседей. Лестницы всевозможных конструкций спускались по склону от домов к набережной. Всё стальное пространство заполняла зелень. Сосны, кипарисы, кедры, кусты. Березы, ивы, фруктовые деревья тоже начали зеленеть. Начинали цвести вишни и яблоки, готовясь наполнить ароматом весь город. Впрочем для моряков, что недавно парились в тропиках, погода казалась прохладной.

Они попали в Сосалито в самое неудачное время. Когда урожай прежнего сезона уже вывезен без остатка, а новый еще не подошел. Мало того, как раз в это время сюда начинают прибывать шхуны с промышленными товарами из Виктории и Эскимальта, с углем из Нанаймо, а их шкиперы ищут попутный груз на обратный путь. Обветшалый кораблик Чеснишина им конкуренцию составить не мог. Им даже заплатить за место у пирса было нечем, так что якорь бросили посреди залива Онисима.

Первым делом Митя собирался передать весть о войне и крушении «Бланки» какому-либо казенному лицу и тем самым избавить себя хотя бы от одного из двух обязательств. Складчина имела агентов в каждом крупном селении. Они распоряжались выделенными средствами, следили за соблюдением договоров, собирали и распространяли информацию, в общем держали руку на пульсе. В Сосалито агентом служил некто Волков. Его адрес знал в городе каждый и Мите сразу указали на красивый дом из белого камня.

Однако, агента на месте не оказалось. Соседи ничего толком сказать не могли, но заметили, что раз на окнах ставни, то Волков ушел надолго. Не оказалось в городе и капитана местной роты конных мушкетеров, который мог бы подсказать, к кому обратиться. Не нашлось ни офицера гвардии, ни моряков с Берегового Патруля. Ближайший начальник, способный принимать хоть какие-то решения, находился аж в Сан-Франциско.

Остальных горожан и заезжих торговцев новости о войне, казалось, вовсе не волновали. Они отмахивались, говорили, что через неделю-две кто-то да появится, а пока незачем попусту гнать волну. Всё равно война их не касается и сделать они ничего не могут. Сонное царство.

Беспечность людей немного раздражала Митю. Он только что выдержал непростое плавание, потерял друга детства, привез важный груз, а обществу хоть бы что. Никто не бьет в набат, готовясь к возможному нападению; никто не спешит на помощь попавшему в беду кораблю, никто даже не считает нужным подсказать молодому шкиперу, что следует делать?

Единственное что Митя мог выполнить сам, это доставить груз с «Бланки» по назначению. Где находится институт ему уже рассказали, подсказали и кого там нужно спросить. Но так как уже стемнело, визит пришлось отложить.

— Пулька, завтра пойдешь с мной, — сказал шкипер.

Глава 13

Визит на Олимп

Едва потеплело, как ресторанчики и другие подобные заведения принялись выставлять на улицу плетеные столы и кресла. Тропинин стал назначать Грише встречу по утрам за одним из таких столиков у «Лакомки». Начальник заказывал кофе, которое здесь подавали в чашке с испанским блюдцем. Блюдце это имело в центре особый кольцевой бортик или углубление, не дающие чашке скользить. Богатые жители Новой Испании заказывали такие у китайцев и пили из них шоколад, в Виктории придумали употреблять для кофе.

Гриша ещё с Университета пристрастился к бодрящему напитку. С назначением на должность привычка оказалась кстати. Ему часто приходилось вставать в шесть утра, а ложиться спать порой за полночь. Иногда удавалось урвать пару часов на сон днём, или в пути (в дилижансе, на пароходе, баркасе). И, разумеется, никаких выходных его работа не предусматривала. Тропинин спешил жить, а под жизнью он понимал непрерывный процесс созидания.

За чашкой кофе Алексей Петрович обычно читал утреннюю газету. Сам Гриша предпочитал только толстый субботний выпуск «Виктории», где печатали очерки, отчеты мореплавателей и много полезной информации. Ежедневный выпуск в сравнении с субботним выглядел обычным листком с короткими текущими новостями, коммерческими объявлениями, поздравлениями и некрологами. Тропинин наверняка владел обстановкой не хуже газетчиков, но газету читал от и до.

Затем начальник обрисовывал секретарю планы на день, а Гриша, сверяясь с памятью и блокнотом, вносил в график коррективы, а также напоминал о деталях, которые Алексей Петрович по какой-то причине упустил. Впрочем, такое случалось редко. Обычно сразу за оглашением плана на день они садились в карету или брали извозчика и отправлялись выполнять первый пункт.

— Сегодня мы посетим «Олимп», — неожиданно сказал Алексей Петрович. — До обеда вы свободны. Поищите, что-нибудь приличное из одежды, можете взять на прокат фрак или черный сюртук. Я заеду за вами в два часа пополудни.

Клуб «Олимп» считался недоступным не только для простых горожан, но и для многих непростых тоже. Его членами становились только по рекомендации и только имея хороший доход. Один ежегодный взнос в четыре раза превышал нынешнюю зарплату Гриши. А члены клуба кроме того сами оплачивали выпивку, еду за себя и гостей, и вдобавок в клубе нередко проводились дополнительные благотворительные сборы.

Если не считать обслуживающего персонала, то кто-то молодой, не имеющий ни своего прибыльного дела, ни заслуг перед тихоокеанскими колониями, мог попасть сюда только в качестве гостя. А гостей в «Олимпе» принимали редко, обычно во время какого-нибудь мероприятия. Поэтому Гриша даже не помышлял о том, чтобы оказаться среди высшего общества. Поэтому удивился, когда у Алексея Петровича возникла блажь провести его внутрь.

* * *

Старейшая в городе Охотская улица поднималась от гавани к Каменной горке и упиралась в парк. Здесь от улицы отделялась дорога, которая обходила Каменную горку и парк с востока, а затем направлялась к берегу пролива Хуан-де-Фука или Внутреннего моря, как называли всю совокупность проливов и заливов между Островом и материком. Вот уже несколько лет на самом юге между Каменной горкой и Моховыми горами активно застраивался новый городской район. Он не походил ни на старый Центр (или Сити), ни на торговую и портовую Ярмарку, ни на рабочий Правый берег, ни тем более на хаотичный Туземный городок. Это был район дорогих особняков, даже дворцов, спрятанных за красивыми заборами в глубине обширных садов или парков. Высаженные деревья (дубы, клёны, вишни) ещё поднимались, но вскоре обещали скрыть за пышными кронами богатые фасады, ухоженные дворы с фонтанами, беседками, каменными дорожками и скульптурами. Район уже получил название — Межигорье, но ещё не стал признанной частью Виктории. Вымощенная камнем и кирпичом дорога пересекала его наискосок, доходила до морского берега и заканчивалась вытянутым Клеверным мысом.

Когда-то здесь хотели поставить маяк. Под него разровняли место, превратив оконечность мыса в окруженную