Деньги не пахнут - Константин Владимирович Ежов

Главным победителем станет Брент. Точка.

Он повторил это как заклинание, вколачивая гвозди в собственное сознание, и наконец перевернул титульный лист. В глаза ударило сухое:

1. Обзор отрасли

2. Предложения

2-1. Фонд «Медицина»

2-2. Лундбек / Такеда

2-3. «Пять Прайм»

— Ха! — вырвался у него глухой смешок, с привкусом облегчения.

Но в тот же миг рядом раздался голос — строгий, мужской:

— Уберите любые идентифицирующие данные. Включая названия компаний. Это же инвестиционный тизер.

Говорил Джефф, вице-президент Пирса, сухо, словно обухом по затылку. И был, чёрт возьми, прав.

В тизерах имена компаний не фигурируют никогда. Это святая заповедь. Иначе клиент без подписанного соглашения легко украдёт идею. Вместо настоящих названий всегда ставят безликие «Компания А», «Компания Б». Детали — только после NDA.

А здесь… каждое имя выписано, словно на показ.

— Ну конечно, — ухмыльнулся Брент, чувствуя, как в груди разливается тёплая волна презрения.

Новичок. Самоуверенный дилетант. Если на таком элементарном прокололся — чего ждать дальше?

— Прошу прощения. Внесу правки, — раздалось спокойно.

Ни дрожи в голосе. Ни тени паники на лице. Платонов словно ожидал этого замечания.

Что-то скользнуло под рёбрами, холодное и липкое. Брент дёрнул внутренний рычаг, пытаясь сбросить тревогу, и уставился в текст.

Страница за страницей — и вдруг мысли обрубило, как ножом.

Кровь отлила от лица. Пальцы вцепились в бумагу так, что та чуть не порвалась.

"Этого не может быть…"

Листы зашуршали, словно крысиный хвост по полу. Брент лихорадочно перелистывал страницы, глотая глазами строки. Но чем дальше — тем белее становилось лицо, как мел, что стирают с доски.

— Как… это… возможно?.. — выдох вырвался сам.

Немыслимо. Абсурд. Но слова, отпечатанные на бумаге, холодно подтверждали — невозможное стало реальностью.

— Что произошло?.. — сорвалось с губ, сухих, словно посыпанных песком.

Воздух в комнате сделался густым, тяжёлым, будто в него вылили расплавленный свинец. Часы на стене тикали слишком громко, как удары молотка по гвоздю в крышке гроба.

Слова Брента повисли в воздухе, словно недопечённый кусок теста — мягкие, липкие, не держащие форму: "Живые сделки… три… все выпечки IPO… не так давно…" Казалось, мысль рвалась на части, но среди обрывков проскальзывали иглы смысла.

На Уолл-стрит выражение "выпечка" означало особую игру: компании устраивают закрытый пир среди банкиров, и каждый тянется к куску — тот, кто предложит самую "сочную начинку" в цифрах, получает лакомый кусок сделки.

— Значит… эти компании из списка недавно участвовали в таких торгах? — голос Пирса прорезал тишину, словно нож лезвием по хрустящей корочке.

— Да… три из них… — выдохнул Брент, облизнув пересохшие губы.

Рекомендации Сергея Платонова… не просто слова на бумаге. За ними стояли сделки, пульсирующие в реальном времени. Совсем недавно — эти компании прошли через частные заявки, выбрали победителей, и теперь те толкают маховик IPO вперёд. Не одна, а сразу три.

Комната на мгновение утонула в густой, вязкой тишине. Воздух стоял, как перед грозой — давил на виски. Бумага на столе казалась шершавой под пальцами, когда Пирс с Джеффом нахмурились, вглядываясь друг в друга. Это… не складывалось. Зубцы логики скрипели, застревали, требовали смазки фактов. Брент не мог дать объяснение. Единственный способ — увидеть всё своими глазами.

— Какие из них? — сухо.

— Номера 1, 3 и 5.

Шоррл, шуррр… страницы зашуршали, словно сухие листья, когда пальцы Пирса и Джеффа торопливо листали папки. Первая рекомендация — "Фонд Медицина".

Инвестиционные основные моменты:

— Продукт: комплект, диагностирующий 236 типов раковых клеток.

— Запуск в июне 2012-го. За полгода — выручка 11,12 млн долларов.

— Анализ, сравнение, рынок…

И в финале — жирная строчка, словно крик на бумаге: "Обеспечить акции как можно быстрее. IPO раньше среднего по отрасли".

Пирс дочитал — и брови сомкнулись в тяжёлый хмурый мост.

— IPO на этом этапе?.. — слова резанули воздух, словно треск сухой ветки.

Компании живут по своим циклам — как люди. Сначала — в тесном кругу родных инвесторов: основатели, друзья, венчурные дяди, ангельские тёти. Те, кто терпеливо греют ребёнка у камина роста, не требуя немедленной отдачи.

Но вечное детство не предусмотрено. Рано или поздно — взрослеть, выходить на публику. На биржу. Первичное размещение акций, IPO — словно бал, на который выводят невесту. С помпой, с приданым, с надеждой на богатого жениха.

Капитал врывается рекой, но и хлёсткая плеть рынка бьёт больнее, чем ласковые руки ранних инвесторов. Толпа нетерпелива. Ей не нужны мечты о завтрашнем дне — только прибыль здесь и сейчас. Малейший сбой — и акции летят вниз, как сорванный лист в осеннем вихре. Особенно если компания — зелёный росток, без корней доверия.

Поэтому на бал выходят только зрелые. Те, чья ценность измеряется миллиардами, кто прошёл испытание временем. А здесь — всё иначе. Компания едва набрала вес в 5 миллиардов, с одним продуктом, которому чуть больше года. Ещё рано. Слишком рано. Выпустить её в открытый рынок сейчас — всё равно что отправить двенадцатилетнего ребёнка в ночной мегаполис.

— И всё же… они пошли на это? — вопрос звенел, как стальная струна.

Брент кивнул. Решили рискнуть. Подняли занавес, вывели хрупкую фигурку на сцену IPO. А Сергей Платонов не просто предугадал этот шаг — он шепнул: "Хватайте акции немедленно". Время — как влитое.

Шоррл, шуррр… страницы шуршат дальше. Две другие компании — такие же. Рекомендации под IPO. И снова преждевременность, снова ощущение, что в мир выбрасывают детей — десяти, пятнадцатилетних. Не запретно, но странно. Тревожно. Как будто Платонов видит будущее сквозь дым.

— Странное совпадение, — наконец проронил Пирс. Слово осело тяжёлым камнем, но воздух стал ещё гуще. Одно совпадение — ладно. Два — уже странно. Три из десяти? Это не совпадение. Это вызов здравому смыслу.

Но сидеть в тишине вечно нельзя.

— Если эта "выпечка" правда, клиентам это не продашь, — голос Пирса сухой, как шаги по мрамору. — На подходе к IPO они не сольют акции. Рекомендация бесполезна.

Акции Платонова уже недосягаемы. Оставалось ждать, когда ударит гонг публичного предложения. Но срок… слишком сжат. Взять — не успеть. Для текущей стратегии эти бумаги — мёртвый груз.

Скрииич… скрииич… ручка Пирса впилась в бумагу, оставляя царапающие звуки — словно когти по стеклу.

Перьевая ручка легко чертила длинную линию, оставляя за собой глянцевый след чернил на белоснежной бумаге. Три зачеркнутых пункта. Всего три — и этого хватило, чтобы Сергей Платонов лишился трех очков уже на старте. У него оставалась одна замена, жалкая попытка прикрыть дыру, но этого было мало — три пробоины не закрыть заплаткой.

— Есть ли у нас замены?

Вопрос Пирса разрезал тишину стальным