Деньги не пахнут - Константин Владимирович Ежов

— Даже топор имеет предел прочности. Это мой предел.

Первоначальный замысел Носорога был прост: выждать момент, когда Пирс ослабит хватку, и рвануть вперёд, используя влияние этого человека. Но Пирс оказался хитрее — почувствовал угрозу и сам ускорил шаг. Пришлось раскрывать запасной план.

— Что, если сыграем против Пирса?

Фраза упала на стол тяжёлым свинцом. В воздухе повисло напряжение, словно перед грозой.

"Дисциплина"

— Выговор за эту ставку. Разве он не тратит впустую ресурсы компании? Даже если дело касается сотрудников низшего звена, использовать их для таких развлечений недопустимо, — голос был холоден и резок, словно удар линейкой по столу.

Исполнительный директор нахмурился, морщины на его лбу прорезали лицо, как глубокие борозды на сухой земле. Носорог, казалось, напрочь забыл то, что в Goldman должен помнить каждый доктор медицинских наук.

— Это нарушило бы фундаментальное правило.

В Goldman это было почти священным писанием: "Пока производительность на высоте — всё позволено". Его установил сам генеральный директор, и подчинённые знали это, как молитву. Пирс был тем, кто показывал лучшие результаты — блестящие, ослепительные, как отполированный металл. Если наказать его за невинную игру с младшими, на ковер вызвали бы не его, а самого исполнительного директора.

Но Носорог не стал бы разбрасываться словами без плана.

— Взгляните на это, — глухо сказал он и вытащил из внутреннего кармана пиджака аккуратно сложенный лист. Бумага шуршала сухо, словно осенние листья под ногами. Лёгкий аромат дорогого табака и кожаного переплёта портфеля витал в воздухе.

Он разложил лист на столе и начал излагать задумку. Линии и цифры ожили под его пальцем, как будто он проводил не по бумаге, а по натянутой струне. Не прошло и минуты, как суровое неодобрение в глазах руководителя растворилось, уступив место холодному расчету.

* * *

В другом конце офиса, среди приглушённого гула клавиатур и едва слышного жужжания кондиционеров, сидел человек с лицом, потемневшим от злости. Брент. Его противник в конкурсе.

— Какой позор…, — горькая мысль обожгла мозг, будто глоток дешёвой водки после виски.

Смирение — вот всё, что осталось. Победитель определялся количеством голосов клиентов. Проблема в том, что судья — давний союзник Пирса. Тот не упустит случая намекнуть на "правильный" исход.

— Это не честная игра! — губы едва шевельнулись, сдерживая крик.

Если бы Пирс не носил гордый титул MD, Брент выкрикнул бы это ему в лицо. Назвал бы всё договорняком, плюнул бы в глаза. Но что может пешка против фигуры такого уровня? Обвинение прозвучало бы как смехотворный вызов богу.

— А он даже не подумает сыграть на моей стороне! — Брент сжал кулаки так, что костяшки побелели.

Все попытки склонить чашу весов обернулись пеплом. Переводы в отделы, заманчивые зарплаты, проекты, обещающие славу и премии, — всё уходило в трубу.

— Чёрт бы побрал этого Пирса! Завалил всё к чёртовой матери!

В этот момент в дверь, тихо скрипнув, вошёл Носорог. Перед этим он ушёл в ярости, словно разъярённый бык, но вернулся… напевая. Тонкая, едва слышная мелодия прокралась в комнату, как сквозняк. В её ритме брякнула слабая надежда. Значит, у босса появился план.

— Окончательный вариант.

— Вот оно.

— Принеси.

Брент схватил папку с финальным вариантом тизера. Бумага пахла типографской краской, едва уловимо отдавая металлом от скрепок. Он вошёл в кабинет Носорога.

Флип-флип!

Страницы перелетали одна за другой под его тяжелыми пальцами. Бумага трещала, словно сухая кора. Носорог уже знал текст почти наизусть — каждую строку, каждый пункт, он лично выстраивал этот список, как кирпичи в стене. Брент лишь придал форме плоть.

Строго говоря, правила это запрещали: список должен был составить младший сотрудник. Но MD — это порода, что гнёт нормы, как тонкую проволоку, если результат того стоит.

— Хм. Здесь всё чисто.

Широкая улыбка раздвинула лицо Носорога, как трещина в камне.

— У тебя одна задача".

И когда надежда Брента уже успела набрать силу, как огонь в очаге, прозвучала фраза, от которой пламя тут же погасло.

— Пусть победит новый наём.

В комнате стало тихо. Только где-то вдалеке, за перегородками, щёлкали клавиши, как дятлы в осеннем лесу.

Глава 11

Директива звучала как приговор: новичок обязан победить. А значит, Бренту надлежит проиграть. Иными словами — "стань беспомощным болваном, который не способен обыграть вчерашнего стажёра".

— Почему? Не можешь этого сделать?

Тишина натянулась, словно тонкая струна. Брент лишь сжал челюсти так, что скрипнули зубы. Подрагивающие уголки губ выдавали злость, глухую и обидную. Носорог цокнул языком, пряча раздражение за каменной маской.

"Думал, он из тех, кто просто исполняет приказы…. А он, похоже, умеет думать".

Мысли, как тяжелые свинцовые шарики, катились в голове. Если этот упрямец пойдет навстречу, полагаясь на себя, то забудет об указаниях и сыграет по-своему. А это значит — всё коту под хвост.

Следовало объяснить правила простыми словами, даже если от этого тянет рвотным привкусом на языке.

— Эта игра Пирса — фарс с самого начала. Победа для нас невозможна.

Правила до смешного просты: каждый готовит десять инвестиционных идей. Клиент выбирает одну — получаешь очко. Максимум — десять. У кого больше — тот и король бала.

Но клиенты — люди Пирса. Честности тут столько же, сколько свежести в тухлой рыбе.

Мы пробовали всё: переговоры, обходные пути, хитрые лазейки. Бесполезно.

— Это… правда, — выдохнул Брент, словно сдулся.

Носорог не сидел сложа руки. Переговоры с Пирсом, попытка протолкнуть привилегии новичку — всё тщетно. Игру отменить нельзя. Судью сменить нельзя. Новичка переманить нельзя.

— Значит, остаётся одно, — Носорог ухмыльнулся, и в уголках глаз прорезались хищные складки. — Мы меняем игровое поле.

Брент нахмурился, брови сошлись в тёмный мыс. Загадка вместо ответа. Носорог шумно втянул воздух, словно готовился к долгому разговору.

— Когда Пирс объявит твое поражение, я выдвину вот эти пункты из списка. Три из них пройдут железно.

Три пункта. Три победы после поражения. Но на лице Брента застыло сомнение. Всё это выглядело как нелепая игра словами: мяч уже в сетке, а они только собираются забивать.

— После игры? В чём смысл?

Носорог рванул голосом, как хлыстом:

— Ты тупой или прикидываешься? Это живая сделка!

Живая. Как свежий порез, из которого тёплой каплей катится кровь.

Именно это означает реальную сделку.

— Как только она пройдет, для нас она станет настоящей транзакцией, а для них — всего лишь симуляцией!

— …!

Кого бы Пирс ни поставил судьей, это было бы просто жестом, не более.

Клиент, который не открывает кошелек, — не клиент.

А