Чёрные скрижали - Павел Сергеевич Комарницкий

— Взаимно рад, — в бороде гения пожилого обозначилась совсем человеческая улыбка.

— А ваша матушка где, простите? — Изя с любопытством озирала логово гения, на первый взгляд запущенное покруче, чем иевлевская квартирка.

— Ушла размяться в «Гастроном». Да вы присаживайтесь, где кто найдёт…

Перельман вдруг остановился.

— Только категорическое условие — маме ни слова, ни звука. Не всем можно знать про Конец Света. Маме, во всяком случае.

— Условие принято единогласно, — за всех ответил Денис.

— Помните — полслова маме, и больше никаких у нас общих дел. Очень надеюсь на вас, коллеги.

— Ну сказано же! — слегка оскорбился Степан.

— Итак, с чего начнём… Станислав… простите, можно мне обращаться к вам просто по имени?

— Вам всё можно, Григорий Яковлевич, — парировал мальчик. Изя сдавленно хихикнула.

— Да, так вот… Вот тут я кое-что вчерне накропал. Чисто тезисно, разумеется, это всё надо считать… Станислав, вы пока посмотрите внимательно. Вопросы задавайте по мере возникновения.

— Хорошо, Григорий Яковлевич.

Мальчик углубился в изучение записей, математик же обернулся к гостям.

— Чем бы мне вас пока занять… ни журналов, ни книжек с картинками нет у меня, вот беда… Впрочем, возможно, вы не против классической музыки?

— С большим удовольствием, — улыбнулся Иевлев. Не то, чтобы он так уж млел от классики, однако сидеть и молча пялиться в потолок намного хуже.

— Ну и отлично. У меня есть целая коллекция записей, полный комплект Миланской оперы… Только наушников, к сожалению, всего две пары.

— Пустяки, Григорий Яковлевич, — в глазах Изольды густо роились смешинки. — Миланскую оперу можно слушать и одним ухом.

— Ну в принципе да, технически это возможно, — похоже, хозяин просто и естественно не заметил иронии, — хотя восприятие уже совсем не то… Ладно, сейчас.

У Иевлева чуть не отвалилась челюсть, когда хозяин извлёк откуда-то из недр жилища бобины с чёрной, отливающей глянцем магнитной лентой. В мебели же обнаружился архаический катушечный магнитофон. Степан потянулся чесать рукой в шевелюре. Изя, в отличие от старших товарищей, реагировала на происходящее более непосредственно — то есть, вытянув до отказа шейку и приоткрыв рот, широко раскрытыми глазами наблюдала за циклограммой подготовки к пуску древней музыкальной машины, способной играть без помощи пианиста.

— Ну вот… — Перельман разматывал шнуры массивных, обшитых кожей наушников-квадро. — Таким образом никто не будет мешать Станиславу. Потом придёт мама, и мы будем пить чай. С козинаками.

…

— Почтенный Храванон, мы явились по твоему вызову.

— Проходите, проходите. Садитесь поближе.

Сегодня стены капитанской каюты изображали пейзаж Руллы, самой первой из Бессмертных Земель. Лесное озерцо, заросшее по берегам разлапистыми деревьями, было тихим и гладким, как зеркало, в котором отражался перевёрнутый конус вулкана, курившегося на горизонте. Недра Руллы не знают покоя, тревожимые приливными силами близкого Эвитара, и вулканы на Рулле наиболее привычная деталь пейзажа. Сам Эвитар, разрисованный полосами вихревых зон и кудряшками циклонов, занимал почти четверть небосвода, заливая окрестности медовым сиянием и делая само понятие «ночь» чисто умозрительным.

— В прошлый раз я, наверное, позволил себе излишнюю эмоциональность, насчёт «прямо отсюда и в телепорт», — капитан разминал пальцы рук. — Однако ситуация с работой вашей группы, на мой взгляд, выглядит в последнее время совершенно плачевной. Основной задачей вашей пары является эвакуация гениев и уникальных талантов рода хомо в Бессмертные Земли до начала вероятной Коррекции. Каковы успехи?

Пауза.

— Успехи незначительные, — взял слово Таурохтар. — Большинство кандидатов отвечают отказом.

— По крайней мере честно и самокритично. Есть соображения, как переломить тенденцию?

— Есть, — заговорила Туилиндэ. — Мы вот с Тауром хотим провести ознакомительные экскурсии по Бессмертным Землям для ряда ключевых фигур. Хотя бы для начала двух-трёх, может, четырёх или пяти — на пробу, проверить реакцию. Но без твоей санкции тут не обойтись, Храванон. Расход энергии на межзвёздный перенос…

— Если я верно понимаю, главным мотивом отказов служит нежелание трудиться на благо чуждой расы. То есть нас, эльдар. Для человечества — всегда пожалуйста, но не для каких-то там остроухих пришельцев. Что в таком случае изменят экскурсии? Не окажется ли это пустой тратой энергии на работу телепорта?

— А может и изменят, — возразила Туи. — Сейчас они воспринимают нас именно как инопланетных пришельцев. Гуманоидов, достаточно схожих с людьми по внешнему облику, не более того. Абсолютно чужие существа в человекоподобной оболочке, пусть даже прекрасной.

— А после экскурсии мы станем для них близкими и родными?

— Зачем же утрировать, почтенный Храванон? Но если правильно организовать… может, до них дойдёт, что мы не совсем чужие? Что вот эти тела не есть результат работы биологических законов конвергенции, как внешняя схожесть акул и дельфинов. Что мы им пусть и дальние, но родственники. Имеющие некогда общего предка… и даже до какой-то степени общую историю. До Потопа.

Пауза.

— Ну или надо тогда вообще сворачивать всю эту деятельность. Что мы теряем, кроме расхода энергии?

Капитан, сцепив пальцы рук в замок, задумчиво разглядывал собеседников.

— Хорошо, отложим эту тему… Теперь о соблюдении регламента безопасности. Ну что, ребята — третий прокол. Уже не случайность. Уже закономерность. Вас вычислил какой-то следователь, куда дальше-то. Как скоро «Хитроумный» начнут искать с воздуха службы безопасности аборигенов?

Глаза капитана опасно блеснули.

— Так что, боюсь, вашу идею насчёт экскурсий придётся обдумывать вашим преемникам.

Пауза.

— Храванон, ты, разумеется, можешь отправить нас домой хоть сию минуту, — заговорил Таур. — Только напрасно ты рассчитываешь, что новая группа добьётся успеха. Пока войдут в курс дела, пока будут заново налаживать контакты… Времени до возможного начала Коррекции совсем немного.

— Это шантаж?

— Нет, это не шантаж. Это реальная оценка ситуации. Что касается поисков нашего «Хитроумного»… Не будет никаких поисков.

— Надо же, какая уверенность… Основания?

— Он меня любит, — Туилиндэ чуть улыбнулась. — Вот этот самый мальчик-следователь, что нас так прозорливо вычислил, в меня влюблён.

Капитан задумчиво разминал пальцы.

— Понятно теперь, отчего вы не стали стирать ему память… Что ж, Кодекс Чести и Права есть Кодекс, его нужно чтить невзирая на лица. Как у него насчёт «чувства долга», столь воспеваемого местным официозом?

— Тому, кто любит по-настоящему, плевать на все официозы, — вновь улыбнулась эльдар. — Он уже фактически закрыл начатое дело, сведя всё к проникновению в генный банк тройки полоумных диггеров.

Капитан оглядел собеседницу с головы до ног.

— Слушай, Туи, как это выходит, что все встреченные аборигены в тебя влюбляются? Раз увидел — хоп, готов… Нет, не спорю, ты весьма симпатичная…

Туилиндэ рассмеялась.

— Почтенный Храванон, ты просто избалован изобилием вокруг тебя прекрасных дам. По меркам эльдар я, может, и просто