Лед - Андрей Алексеевич Панченко

Мы слушали молча. Никто не перебивал, не задавал лишних вопросов. В словах, выживших и так хватало правды, от которой холодело внутри сильнее, чем от ветра за стеной.

Они рассказывали, перебивая друг друга. Сначала — коротко и сбивчиво, потом всё длиннее и связнее.

Когда «Полярную звезду» окончательно раздавило, первые дни люди метались. Одни предлагали ждать весны на месте, другие — идти к бухте. Решили идти: стоять среди льдов без топлива и тёплого жилья было равносильно самоубийству. Штурманы яхты сориентировались по звездам, определив, что до Китовой бухты осталось всего триста миль. Выжившие сделали нарты из обломков корабля и нескольких спасенных шлюпок, и по приказу князя нагрузили их всем, что он лично считали нужным. Взяли даже серебряную и фарфоровую посуду, музыкальные инструменты, какие-то сундуки — казалось, всё пригодится. Уже через три дня стало ясно, что большую часть этого богатства не утащить.

— Мы бросили сейф с кассой яхты прямо на льду, — тихо сказал один из них. — Сначала жалко было, а потом смеялись сами над собой, и жалели, что не взяли из него пачки с купюрами для костра.

Идти по льду, изрезанному трещинами и полыньями, через торосы, оказалось трудно. В день выжившие проходили едва ли несколько миль. Собак не было, тягловой силой выступали матросы и офицеры, князь и его окружение шли налегке. Люди недоедали, да и сил оставалось всё меньше. Вскоре невольные полярники стали погибать один за другим. Еда кончалась катастрофически быстро, теплой одежды на всех не хватало. Люди ели тюленей, но добыть их удавалось редко. Ссоры были постоянные. Одни требовали бросить почти всё и идти налегке, другие боялись остаться без еды и пытались тащить каждый ящик. Однажды дрались из-за мешка с сухарями.

Однако главным врагом оказался не голод, а усталость и лютый мороз. Каждый день одинаков: идти, падать, снова идти. Те, кто ослаб сильнее, постепенно отставали. Сначала обещали подождать, потом уже не могли — иначе замёрзли бы все. Тех, кто не мог больше идти, оставляли в снежной яме, накрывав брезентом. Двое из рассказчиков открыто плакали, вспоминая, как уходили от товарищей. В темноте полярной ночи, отдельные группы выживших теряли друг друга, чтобы потом больше никогда не встретиться, вперед продвигались только небольшие партии, имеющие во главе опытных морских офицеров, умевших ориентироваться по звездам. Вот эти счастливчики, если их можно так назвать, оказались как раз в команде второго штурмана «Полярной звезды». Сам штурман не дошел, но благодаря ему, эти трое смогли продолжить путь.

Когда они увидели первые снежные пирамиды с нашими флажками, которые мы ставили во время охоты на тюленей чтобы не потеряться, они были уже на грани. По их словам, тогда стало ясно: кто-то живой рядом, и есть куда дойти. На этом они и держались последние дни — через Китовую бухту они шли к берегу трое суток!

— Мы шли на свет фонаря, — закончил один. — Иначе бы легли там.

— А что с князем и наследником? — Задал главный вопрос Арсений — Где они?

— Где-то там — С трудом кивнул головой один из матросов в сторону бухты — Последний раз мы видели их несколько недель назад.

Глава 19

— Надо идти и попытаться спасти выживших, если хоть кто-то ещё уцелел. И самое главное, надо найти князя и цесаревича! — Я и ассистировавший мне Галицкий только закончили последнюю операцию и вышли в предбанник перекурить, как передо мной уже выстроилась целая делегация из членов экспедиции. — Выходить нужно срочно, сейчас же!

— Хорошо — Не стал спорить я, чего-то подобного я ожидал и успел за время операции подумать — Идти нужно, я с этим согласен, только давайте вначале решим несколько вопросов. Первое — кто пойдет, второе — куда пойдем, и третье — как мы будем искать выживших в полной темноте. У нас нет координат места крушения, среди спасенных не было ни одного офицера, способного показать его на карте. Эти парни, всего лишь палубные матросы, и в навигации не разбираются. Пойти с нами и показать место лично они тоже не смогут, все они теперь инвалиды, и не известно, выживут ли вообще.

— У нас восемь нарт, значит идти должны как минимум восемь человек, чтобы спасти больше пострадавших — собравшиеся переглянулись, а потом заговорил Игорь Паншин — Пойдём по следам этих троих, пока их будет видно, если их вел опытный штурман, то он наверняка выбрал самый прямой путь, а значит зная расстояние до места катастрофы и направление движения мы примерно сможем его определить. Освещать себе путь будем керосиновыми лампами. Можно пойти веером, чтобы охватить как можно большую территорию. Да в конце концов у нас есть собаки, они могут пойти по следу!

— Чарли, что там по прогнозам погоды? — Ничего не ответив Игорю, я повернулся к нашему главному метеорологу.

— Давление низкое, температура воздуха минус сорок семь градусов по Цельсию, ветер усиливается, да и до этого всю неделю сильно мело — тут же ответил Чарли — Проследить следы этих троих мы сможем только в Китовой бухте, она более-менее закрыта от ветра, а вот на открытом льду это будет проблематично, скорее всего следов там уже нет.

— Хорошо — Остановил я доклад ученного — С погодой и видимым следом понятно, смотрим дальше. Восемь человек и восемь нарт, которые идут веером, ты говоришь, то есть каждому придётся идти со своей упряжкой в одиночку. Каждому придётся везти груз: теплую одежду, медикаменты, еду для каюра, собак и выживших, палатки, примусы, топливо. Нарты будут чертовски тяжелыми, и, если попадут в торосы, в одиночку их преодолеть будет очень сложно, если вообще возможно. Каждый из вас ходил по льду и знает, что я прав. Я уверен, что из этих восьми большая часть собьется с маршрута и не сможет самостоятельно вернуться назад. Теперь по определению направления движения. Я разговаривал со всеми тремя матросами, они утверждают, что до входа в бухту шли на юго-восток, и уже в бухте повернули к берегу. Мы знаем направление только очень приблизительно, так как по прямой они не шли. По лампам я скажу вам так, мы только себе под ноги этими керосинками будем светить, если они вообще гореть будут. Если ещё немного температура воздуха